1
Лето, жара, и город превратился в плечи. На них смотрит поблёкшими глазами старый байкер. Его взгляд — желающий и безнадёжный. Так смотрит человек, смирившийся с вердиктом времени, но так и не прекративший очаровываться.
Чем ярче свет от карамельных плеч, тем громче рёв мотора, летящего над асфальтом. Ветер несёт по обе стороны цветущую пустыню; рогатый череп, ящериц и кактус. Опустив глаза в зыби памяти, байкер видит, как её руки обхватывают его тело, чувствует удары сердца в спину, трепет гривы и пронизывающую их обоих дрожь мотоцикла.
Ей хочется ему что-то сказать. Чтобы он мог её услышать, она прислоняет губы к самому его уху и запускает в него стаю слов, вспоминая которые он и сейчас становится фарой в сапогах.
— Чё пялишься, старый извращенец?!
Байкер вздрагивает, возвращается из объятий Мнемосины и оказывается стариком. Незнакомка смотрит на него, словно на лужу липких псов.
— Блядские мужики! Нигде от вас покоя нет...
Байкер достаёт из жилетки ирподы, напоминающие два белоснежных клыка, вставляет их в уши, и до меня доносится "хайвей ту хэл".
2
— Ты помнишь свою первую любовь?
— Господи... да. Я влюбился в свою школьную учительницу из Южной Кореи. Мы пели с ней песню: San Toki Toki San Ya Cha... про белого зайчика. Моим школьным прозвищем было Toki Ro Ho — потому что я сам был, как зайчик.
— Как ты попал в Азию?
— Мой отец... мой биологический отец... Все знают моего отца. У него было множество женщин, и я — один из результатов. Когда ему было шестнадцать, он едва сводил концы с концами, подделал свидетельство о рождении, записался в армию, попал на Филиппины, обрюхатил местную красотку и был разоблачён, после чего возвращён в Штаты. Здесь он вступил в байкерский клуб. "Ангелы Ада", может, слышал? Так вот, он стал его лицом... Я — Сонни Баргер Младший.
— А как же филиппинская красотка?
— Она меня родила. Но знаешь... Филиппины — это другой мир. Моя мать была нищенкой из нищей страны. Поэтому, когда в её дверь постучали и предложили ей значительную сумму в обмен на её залётного спиногрыза, она меня продала. Но хоть не за $500, а за $5000! Так я попал в семью офицера Военно-воздушных сил США с базы Clark Air Force. Он сделал из меня солдата.
— Ты служил?
— Да. Я прожил жизнь, отнимая её у других. За правое дело, без оглядки на последствия. Ты пойми, я вырос в другое время — на Филиппинах в начале Вьетнамской войны. У меня не было друзей. Я просто лежал на кровати, плакал от одиночества, и это продолжалось до тех пор, пока я не нашёл друга в боге. Мне было четыре. В пять я впервые увидел, как выглядят люди в мешках для трупов. "Армия — это травма", — говорил мне мой новый отец. Он был прав.
— И как с ней справиться?
— Важно иметь кого-то рядом, мочь с кем-то поговорить, поделиться своими чувствами. Люди, знавшие тебя ещё до службы, могут помочь тебе вернуться в медленную гражданскую жизнь.
— Но возможно ли вернуться?
— Возможно продолжить жить. Чувствовать себя нормально. Радоваться. Хотя есть вещи... с ними придётся научиться жить. Привыкнуть к их визитам в сны.
Достав, внезапно, свою челюсть, он вытирает её носовым платком.
— Проблема многих из нас была в том, что мы возвращались, и тут же рвались обратно. "Туда". Трудно объяснить. Адреналин — это солдатский героин...
— Ты поэтому стал байкером?
— Да. Но не только. Мотоцикл был ключом к моему бате.
— Можешь объяснить человеку, который никогда не гонял на мотоцикле, в чём его прикол?
— "Ангелов Ада" создали ветераны Второй Мировой. Бывшие пилоты. Их эмблема была на бортах их самолётов. После войны им нужен был адреналин, и они нашли его в мотоциклах. Ты задаёшь мне вопрос, который я задавал отцу. Я отвечу тебе на него так, как отвечали на него первые "ангелы": мотоцикл — это самолёт на колёсах. Езда на нём даёт тебе то же чувство свободы, что и полёт. Мчаться на мотоцикле — это лететь по земле.