Вопить "к оружию!" можно только с оружием в руках. Иначе такой вопль — капитализация идентичности за чужой счёт.
Конечно, можно окопаться в этой выгодной позе, когда ты, сидя в безопасности и кушая вкусные доллары, говоришь правильные вещи: о том, кто жертва, и кто агрессор, и где диктатура, и какая империя хуже... Но каков вес твоих слов, если ты произносишь их, не рискуя ничем, и не испытывая на себе никаких последствий этих говорений?
Многие патриоты-на-выезде никогда не окажутся в окопе, и не станут делать того, к чему призывают других. Их донаты и завывания "червона калина" на далёких площадях — это перформансы и откупные под видом помощи нищим в деле их смерти за других — вместо тебя. Таков секретик этих песен, за которыми скрывается иерархия расходности и умирания — негласный аутсорсинг погибели, над которым раздуваются пузыри красивых фраз.
Плевать, ребятушки, на государство. Не только мне. Но и вам, кто не сидит "на передке", и молит бога, чтобы там не очутиться; чья правда сердца в том, что мы хотим конца насилия. Скорей. Любой ценой.
Будучи человеком, который не готов ни умирать, ни убивать, я не могу топить за что-либо иное, чем то, что я выбрал не на словах, а в действии. Я не вижу смысла ни в смерти "за Украину", ни во лжи громких слов над гробами тех, кто погибает напрасно.
Нерв наших споров — в узле, где интересы разных субъектов отличаются, и, в то же время, "объединены" эпитетами "украинского", "российского", "европейского". Каждый выступает с платформы одного из этих эпитетов, но, при этом, из разных материальных обстоятельств. Отсюда — хронический диссонанс и попытки людей с разными интересами склонить друг друга к некоему консенсусу под якобы совокупляющим их словом. Таковой невозможен.
Нет никакой нации. Есть разные люди в клетке государства, похищающего тела и затыкающего рты. Нет никаких "украинских интересов". Цели и интересы украинца Зеленского и интересы украинца, которого хватает ТЦК — не совпадают, и совпасть не могут. Реальный дискурс всегда будет полифонией голосов из разных положений. И доминирует в нём голос власти и силы.
Уверен, рядовой украинец готов не только отпустить Крым, но и вернуться в "золотые времена" отрезанной головы Гонгадзе, когда наша страна жила на перекрёстке империй и зарабатывала на их противоречиях (что, при всех оговорках такого положения, лучше, чем братоубийственная война и без того гибнущих славянских народов).
Нет никаких "левых" и "правых". Есть живые и мёртвые, разумные и неразумные, адекватные и не адекватные, но главное — сильные и слабые. Последние нуждаются в помощи. Однако, что ею считать? Каракулевую шапку из ядерного пепла? Ещё тысячи трупов перед тем, как всех посадят на стул, и покажут, где подписать?
Вопрос, остановится ли Путин — не вопрос. Будь я на его месте, я бы не останавливался. Как и не останавливался бы, будь я Зеленским или Трампом, готовым зарабатывать на украинских смертях и европейских олухах. Но я не Путин, и не Трамп, и не Зеленский. Мне ясно, к чему идёт родной Афганистан-in-the-making.
Спасать, с моей точки зрения, нужно не государство, а людей, поддерживая такую политику, и такие инициативы, которые позволяют выдёргивать поштучно как можно большее количество тел из воронки.