Одним из концептов, которые я сейчас развиваю, является романтическая биофилия — т.е., аффективное влечение к живой материи, порыв слиться с природой, экологическое пристрастие.
Романтическую биофилию не стоит путать с одухотворением природы или проекцией на неё человеческих чувств. Используя в качестве исходной точки романтизм, — как его отношение к природе (миру страсти и творчества), так и революционный аффект (зарядивший Весну Народов и Штурм Неба), — я извлекаю из него экологическое воображение, и политизирую его как инструмент борьбы с вампирской машиной.
Романтическая биофилия помогает размывать границы между человеческим и нечеловеческим, культурным и природным — освобождаться от предрассудков и твердей категорий, диктующих модели поведения; переосмысливать отношения, связи, и себя в мире; становиться внимательнее и вовлечённее в живую материю и её трансформацию.
Романтическая биофилия — это форма эмоционального и материалистического мироотношения; диалектический синтез рэволюционной политики — не только за счёт включения в неё экологической повестки, и понимания разнообразия живых организмов как родственных, товарищеских существ, но и как выход за рамки антропоцентризма — в новые, гиперинклюзивные, реляционные формы сосуществования.
Романтическая биофилия противостоит отчуждению, подрывает трайбализм политики идентичности, и способствует экологии солидарности; этике заботы и практике взаимной жизни — со-становлению в со-зависимости.