Одним из средств деоккупации воображения является Мечта — территория желания и репетиции его воплощения; место действия желания до действия тела.
Мечтать — не значит убегать от мира. Мечтать — значит раскрепощать сознание. Мечта позволяет сменить фокус и перейти от критики положения к фабуляции альтернатив. На пути этого перехода возникают мантры о «невозможности вообразить», циничные умозаключения о «природе человека», и обвинения в идеализме — справедливые лишь в том случае, когда Мечта замыкается на себе, и не ведёт к социальной практике.
В отличие от досужего «мечтательства», Мечта как революционная фабуляция желания—репетиция свободы, обретаемой посредством революции—не «выпускает пар», не даёт разрядки, и не приносит покоя — напротив, обостряет нереализованное желание, даёт образ действия и соблазна, усугубляя удушье несвободы: в общем, делает терпимое невыносимым, саботируя его гипернормализацию.
Ключевым реактивом, позволяющим превратить Мечту в практику — в действие вопреки подавлению желания — становится аффект. «Обгоняя» сознание, аффект помогает опережать идеологию, подрывать оккупированные ментальные структуры, и «вышибать» субъекта из инерции подчинения.
Аффект, лежащий в основе реляционной онтологии субъектности, заряжает структуру отношений как между отдельными телами, так и в рамках общественного организма. Содержанием этого аффекта является жизнь, и её ключевой эротический импульс — любовь.