Интервью Анатолия Ульянова с арт-критиком Константином Дорошенко.
***
КУЛЬТУРНАЯ СИТУАЦИЯ
– Какие тренды ты наблюдаешь сегодня в современном искусстве?
С началом нового тысячелетия тенденции в искусстве жизнеутверждающие. Это хорошо видно на примере массового кинематографа, который на сегодняшний день диктует всю эстетику. Переломным моментом стал финал фильма «Убить Билла 2», с которого, собственно, и начался 21-й век. Фильм заканчивается нежнейшим и совершенно гуманным образом матери и ребёнка. Вся кровь, кошмары и прочее веселье остаётся позади. В мире больше не хотят жесткой социальности.
– Искусство успокоилось?
Искусство сменило настроение, но оно по-прежнему ориентировано на яркие визуальные решения, устранение защитных барьеров в зрителе, работу с чувственностью и подсознательным. Не даром выставка современного искусства в мире называется не «exhibition», а «show». Это шоу! Кураторский проект – это цельное произведение, которое можно назвать визуальной симфонией. Оно должно захватывать зрителя.
– Соответствует ли этому украинское современное искусство?
К сожалению, оно зациклилось на энергиях 90-х. Я не вижу здесь изменения парадигмы, движения к меньшей надуманности, большей искренности, к отсутствию псевдо-интеллектуализма и социального пафоса, к диалогу со зрителем через эмоции, очищенные от истерии. Впрочем, у нас появился новый менеджерский подход в лице «PinchukArtCentre», где современным искусством занимаются в мировом понимании процесса.
– Поэтому сегодня и стал реален приезд таких мировых звёзд современного искусства как Хёрст и Кунс?
За 10 лет до Хёрста с Кунсом, в 1997-м в Украину приезжала суперзвезда мирового искусства Янис Кунеллис, который, в отличие от Хёрста, уже получил место в истории. В ЦСИ при НаУКМА Кунеллис делал инсталляцию из церковных колоколов. На эту выставку приехали коллекционеры, критики и кураторы со всего мира. Но тогда Украина не была готова к такому проекту. Он остался незамеченным нашей общественностью, ведь ещё не было многих лет пропаганды современного искусства, но, безусловно, нанёс Украину на культурную карту. После этого здесь стали возможны ретроспективы Бойса и Уорхола. В том же 1997-м в ЦСИ выставлялось роскошное видео Билла Виолы, тоже звезды высочайшего класса, которой Хёрст когда-нибудь, быть может, и станет.
– Почему ещё вчера несведущая Украина так радушно приняла Хёрста сегодня?
Для нашей публики характерен подход, воспитанный конзюмерскими журналами. На чём строилась кампания продвижения выставки Херста? На том, что он самый дорогой художник в мире. Но это ценность в глазах обывателя. Это не ценность с точки зрения искусства. В совсем недавней истории самым дорогим художником был Илья Кабаков, выходец из Украины, но никто здесь этого не заметил. Хёрст – не первый и не последний самый дорогой художник, это вопрос моды. Конечно, с точки зрения идеологии продвижения современного искусства, делать ставку на дороговизну – хорошо, но это хорошо для люмпенов, для тёти Моти из троллейбуса. Не стоит забывать, что существует продвижение в более элитарном слое, для которого Хёрст – персона, вызывающая уважение, но, безусловно, ещё не такое, как тот же Джефф Кунс. Вот ведь еще интересный факт – все эти привезенные телята Хёрста – вещи, концептуально относящиеся к 90-м. Это не то, что современно. Что до его черепа с бриллиантами, то на сегодняшний день историю с его продажей серьёзные критики воспринимают как пиар. Нет никакого доказательства, что это произведение было продано вообще за какую-либо сумму.
– Почему в среде молодых украинских художников до сих пор не появились пронзительные, смелые, запоминающиеся, но главное – свежие произведения, которые бы знаменовали приход нового поколения?
В нашем историческом межвременьи ещё не возникло протестного поколения в искусстве. Сплошное приспособленчество и эпигонство. Художественная молодёжь не настроена на бунт. Примечательно, что бунт прорастает, как правило, в стабильной системе и сытом обществе. Молодые люди начинают хотеть перемен. Так и возникают новые волны в искусстве. Обновление происходит через отрицание старого. Не редко это отрицание приводит к тем же результатам, что и старое, но важно, чтобы отрицание было, чтобы было желание молодежи противостоять и с чем-то бороться в культуре. Было бы правильно, если бы наше молодое художественное поколение противостояло тем, кто сегодня является мэтрами. Савадову, Ройтбурду, Гнилицкому. Но мальчики и девочки от искусства руководствуется желанием примазаться к чему-то модному, потискаться в толпе между Проценко и Чичканом. Это желание рождено в ситуации бедного детства, нехватки витаминов, удовольствий и красивых фантиков. Молодые люди, которые занимаются здесь современным искусством, видят в этом возможность примитивной пубертатной реализации в качестве т.н. «значимых существ». Но это путь советских комсомольцев. Изменилась только атрибутика. Сегодня не нужно походить на дядю из ЦК. Сегодня нужно экстравагантно одеваться и быть походим на Чичкана. Но когда ты занят подражательством, какое искусство ты можешь создать? Творческая молодежь обязана помнить первое правило кодекса богемы Христиании: «Ненавидеть Бьёрнстьерне Бьёрнсона!». У каждого нового поколения в каждой стране – свои Бьёрнстьерне Бьёрнсоны.
АРТ-РЫНОК
– Существует ли в Украине арт-рынок?
Абсолютно отсутствует, так как торговля искусством в этой стране происходит сплошь нелегально. Ни в одной нашей галерее ты не расплатишься карточкой «Visa», не получишь документ, в котором будет указана реальная цена, которую ты заплатил за произведение. Все наше искусство – это какая-то контрабанда. Рассказывать, что какой-то украинский художник чего-нибудь стоит в такой ситуации – полная чушь. Украинский художник не стоит сегодня ничего. Заявляемые цены не подтверждаются документально. Исключение – украинские художники, которые имеют опыт продаж за рубежом, но они не подтвердят тебе своих цен документально, потому что укрываются от налогов. Отсутствие арт-рынка – минус не только галереям, но и художникам. В имеющейся ситуации невозможна рыночная оценка. Когда я читаю, что какая-то художница Мась (нет на неё Ивана Бунина, с такой-то фамилией), является самым дорогим художником в Украине, то мне откровенно смешно. Пусть сперва Мась докажет, что она продала картину за какую-либо сумму. В мире ведь доказывают. И Херста заставляли оправдываться по поводу его псевдо-проданного черепа. Украинский рынок создаст, изменит и преобразует галерист, который легализует продажу искусства, выберется из ситуации алчности нищих и позволит себе роскошь платить налоги с продажи картин. Рейтинг продаж этого человека станет легитимным рейтингом стоимости украинского искусства.
– Тем временем, наши галеристы пропагандируют идею, что покупка искусства – это вложение капитала…
Это миф для нуворишей. Поддерживая искусство, можно сделать вклад исключительно в свою репутацию, что прекрасно понимает Виктор Пинчук. Среди богатых людей поощрять искусство – хороший тон. Так ты входишь в некий глобальный элитарный клуб, капитализируешь свою репутацию. Но искусство как капиталовложение – чепуха. Это ведь даже не вещь первой необходимости. Скажу более, это вещь никакой необходимости. Она чего-то стоит лишь в сытом обществе. Капитализация искусства происходит в течение минимум полувека и всё это подвержено разным девальвациям. Да и рынки разные. К примеру, какие бы ни были вокруг звёзды современного искусства и сколько бы ни стоил Хёрст, на американских аукционах всегда будут платить самые большие деньги только за американских буржуазных художников Поллока и Ротко. На что надеются наши нувориши? Купил картину Залупкина, Залупкин умер, картина подросла в цене. А ведь на деле цена зависит от многих параметров. Сколько картин создал Залупкин? Чем больше он их создал, тем дешевле их цена. Поэтому нужно скупить всего Залупкина и уничтожить половину его работ. Идём дальше – если твоя страна стабильна, то здесь одна цена, не стабильна – другая. Сколько стоила, к примеру, картина Веласкеса в каком-нибудь Сараево, когда его поливали бомбами, или вавилонские статуи в разрушенном Ираке? Да нисколько!
КУРАТОРСТВО
– Что для тебя куратор искусства?
Куратор – главный творец актуального искусства. Для создания произведений художник использует различенные медиа. Различными медиа куратора являются сами художники и их работы. Всё contemporary art – искусство кураторское. С переходом человечества в постиндустриальную эпоху самое главное в искусстве – идея. Придумать идею – сложно. Но важнее не только её придумать, но и реализовать её так, чтобы она произвела впечатление и была услышана, не требуя пресс-релиза на пяти страницах, который пытается объяснить «что же имелось ввиду на самом деле». Я не считаю, что кураторская идея должна быть понятна каждому примитиву, но хороший кураторский проект – это проект, который каждого примитива чем-то всё-таки затрагивает. Затрагивает не одной работой, не обилием удивительных или ужасающих образов, а тем, как всё это взаимосвязано. Кураторский проект только тогда успешен, когда имеет отклик социума, потому что куратор – тот человек, который с этим социумом пребывает в диалоге.
– А как же художник?
Художник ведёт диалог лишь с самим собой или заказчиком. Так было всегда. Либо ты творишь только для себя и умираешь на помойке с надеждой на то, что тебя признают после смерти. Либо ты обслуживаешь конкретный заказ общества – создаёшь истукан божества, пишешь портреты монархов, создаёшь видео, которое смотрят, не засыпая. У нас же по-прежнему доминирует романтическая идея о том, что искусство существует ради искусства. Это огрызок мифа 19-го века, эпохи «проклятых поэтов», которые, к слову, все померли на помойке. Но ведь наши художники не хотят на помойку. Им подавай красную икру и наркотики. Так не получится. Если хочешь искусство ради искусства – спи на лавочке и укрывайся газеткой, как Огюст Вилье де Лилль-Адан. Сегодня, как и во все времена, востребовано лишь то искусство, на которое существует социальный заказ.
– Кто же в итоге по-настоящему чует этот заказ – художник или куратор?
Куратор. Он не только улавливает заказ, но и отвечает ему, а в идеале его провоцирует. В любом случае, он обязательно старается сделать проект, который вызовет резонанс, отклик медиа и эмоции зрителя. Куратор – художник, создающий самоценное произведение, законченное художественное высказывание. В этом процессе работы художников – это лишь его отдельные составляющие. Проблема многих украинских т.н. кураторов в том, что они не способны на кураторское высказывание. Они делают выставки, являющиеся набором разных произведений, но не в силах создать целостный и завершённый мир, в который ты попадаешь, растворяешься в нём и живешь.
– Хороший куратор – это мама или зубастый вождь-поводырь для художника?
Современное искусство достаточно агрессивный организм, который требует эффективных технологий. Если искусство не замечено, не востребовано, то его попросту не существует. Поэтому современный куратор не может не быть авторитарным. Он не должен заигрывать с художником и угождать ему. Если куратор делает арт-проекты, которые звучат, отчего художник чувствует себя востребованным, его рейтинг растёт, его искусство видят и знают – такому куратору дозволено всё. Он может художнику отрезать голову и съесть её на завтра. Художник, пишущий картину, церемонится с красками, спрашивает, можно ли их смешать? Нет. Он мажет по палитре как хочет. Точно так же куратор поступает с произведениями искусства. Главное во всем этом – эффективность. Если куратор милый и неэффективный, то он попросту вылетает из обоймы.
– При всей своей авторитарности, куратор – дитя сытых демократий?
Современное искусство обречено на куратора. В том числе – в тоталитарных обществах, где индивидуальность нивелирована, где нет проявлений субъективного – непременного качества куратора как волевой единицы искусства. В таких обществах в качестве куратора выступает партия или то, что Милован Джилас называл «новым классом». «Новый класс» – это не вся бюрократическая система тоталитарной страны, а её костяк, распределяющий ресурсы и формирующий идеологию. Наиболее мощную реализацию коллективного обезличенного куратора можно видеть в Северной Корее. Эта страна являет собой неповторимую территорию современного искусства. В колоссальных инсталляциях, которые она дарит миру во время своих праздников, используется самое бесценное медиа – живые человеческие существа. Мне довелось побывать в Пхеньяне в День Солнца и наблюдать их монументальные представления из цветов, флагов и людей. Ими заполнена главная площадь, и люди, подобно калейдоскопу, с поразительной быстротой и нечеловеческой синхронностью выстраивают разнообразнейшие рисунки своими телами. Использовать подобным образом живых людей может только тоталитарное государство. Потому что в любом другом государстве человеческая единица уже никогда не позволит собою так манипулировать, никогда не превратится в молекулу медиа.
ГОСУДАРСТВО И ИСКУССТВО
– Что для искусства может сделать государство?
Создать условия для его развития, не помогая ему и не вмешиваясь. У всякого государства велик соблазн контролировать все, что связано с человеческими эмоциями. Очень здорово, когда этот соблазн не реализуется. От государства требуется лишь продуманное налоговое законодательство, которое поощряло бы представителей бизнеса вкладывать деньги в развитие искусства и помогло легализовать арт-рынок. А вот поддерживать государство должно муниципальные музеи и книгохранилища, чтобы уже собранное не сгнило, не рассыпалось. Важно также, чтобы государство умно делегировало право развивать искусство тем, кто в этом разбирается – кураторам и арт-институциям.
КРИТИКА И ИНФОСФЕРА
– Украина не богата на печатные издания о культуре. Работая в «Телекритике», ты следишь за медиа-пространством. Наметились ли в этой области изменения?
Уже в этом году появятся как минимум три журнала об искусстве – «Культура», «Aura», «Символ». Это тенденция. Общество развивается, структурируется, запросы населения становятся более разнообразными. Для людей жизнь хай-класса перестала ассоциироваться с модой. Они поняли, что существуют другие, более элитарные вещи, которые символизируют обеспеченность, цивилизованность и престиж. Такими является искусство. Очереди в «PinchukArtCentre» – зримый показатель процесса. Пусть всё это пока на уровне моды и понта, но изменения – дело не одного дня. Структуризация общества выделит элитарный слой людей, которые будут ценить не количество денег, а качество возможностей, которые можно за них получить. В такой перспективе для искусства всё очень хорошо.
– Многие арт-критики считают, что искусство – вещь возвышенная, а посему говорить о ней нужно высокопарным слогом. Ты сам как считаешь?
Критика как таковая выросла из очень понятного жанра – газетной рецензии. Рецензия хороша, когда ясна с первого прочтения. Понимание достигается не обилием восторженных фраз и умных терминов, а посредством умения подбирать нужные слова. Когда человек усложняет речь, это означает, что он малограмотен.
– Украинские художнички сетуют на то, что современная украинская арт-критика субъективна. Что же такое объективная арт-критика?
Объективная критика – это критика, которую общество воспринимает, как своё мнение. Такая критика диктует оценки и вкусы, влияет на рейтинг художника. На данный момент такой критики в Украине не существует. Потому что подавляющее большинство наших критиков – люди в возрасте, которые настолько боятся бедности, что готовы продать себя за копейку. Проблема не в субъективности, а в приоритетности личных интересов – кто-то хочет к трэвэл-гранту пристроиться, кому-то бутылку водки поставили. Многие некрасивые девушки понимают, что в этом мире, кроме художников, с ними никто не станет иметь дела – и начинают писать об искусстве своих любовников. Объективная критика работает иначе. С одной стороны, она – внятный личностный голос. С другой – дирижер общественного мнения. Что до недовольства художников, то их мнение по поводу критики мне не интересно. Они – паразиты общества, когда считают, что любое их деяние ценно и требуют постоянного внимания. Это рэкет, вымогательство.
– Рецензия в каких изданиях наиболее эффективна для арт-институции?
Рецензия в деловых изданиях важнее всего. Эти издания апеллируют к людям, которые влияют на судьбу страны. Об искусстве там пишут достаточно чётко, понятно, порой остроумно. Новая плеяда украинской арт-критики выйдет именно оттуда, а не из искусствоведческих кафедр, где люди любуются собственной музыкой звуков, междометий и недомыслий. Что до молодежных конзюмерских изданий вроде «Афиши» и «TimeOut», то, как известно, потребители этих журналов – люди не очень обеспеченные, отдача от капитализации минимальная. Попадание в эти журналы не влияет на цену искусства. Люди, живущие на больших финансовых потоках, интересуются совсем другой прессой. «Financial Times», например.