1
Септуагинта сообщает историю о вавилонской женщине по имени Сусанна. Она купается в саду, не зная, что за ней подглядывают высокопоставленные старцы.
“Оба они были уязвлены похотью к ней, но не открывали друг другу боли своей, потому что стыдились объявить о вожделении своём, что хотели совокупиться с нею. И они прилежно сторожили каждый день, чтобы видеть её”.
После того как Сусанна завершает омовения, старцы выдвигают ей требования плоти, пригрозив донести, что она якобы совершила в саду грех прелюбодеяния с незнакомцем. Сусанна целомудренно отказывает, и пенсионеры клевещут.
В ответ на эту подлость небесная канцелярия “возбуждает святой дух юноши по имени Даниил”, который устраивает старцам перекрёстный допрос и разоблачает их ложь. Старцев казнят, Сусанна становится святой, а Даниил – пророком.
Причинных вопросы, впрочем, остаются: Как возникает желание подсматривать за чужой наготой? В чём Эрос тайного глаза?
Консервативная мораль провозглашает обнажённое тело непристойным, и окружает связанные с ним желания стыдом. Так зачинается ажиотаж вокруг запрета. Природа отвечает на запреты мятежом, вдохновляя человека срывать моральные покровы со всякой тайны. Посредством вуайеризма, взволнованные глаза Эроса проникают на территорию сокрытого, чтобы сделать тайное явным – дышать, а не задыхаться, жить, а не пятиться от жизни.
2
Японские парки 1970-х не многим отличаются от вавилонских садов. Здесь тоже встречаются люди, чтобы любить друг друга в темноте. Но вскоре их Эрос теряет интимность – к их телам стекается подглядывающая человеческая стая: зеницы и языки токийских вуайеристов, среди которых и фотограф Kohei Yoshiyuki.
“Прежде, чем начать снимать, я около шести месяцев посещал местные парки, желая подружиться с вуайеристами. Чтобы фотографировать их, я должен был стать одним из них. …Многие пары не знали, что за ними подсматривают. …Вуайеристы наблюдали на расстоянии, затем подкрадывались как можно ближе. Некоторые предпринимали попытки прикоснуться к женщине…”.
Мартин Парр интерпретирует такой коллективный вуайеризм как свидетельство “одиночества, печали и отчаяния, которые столь часто сопутствуют сексуальные и человеческие отношения в больших и жёстких метрополиях…”.
3
Истории вавилонских старцев и токийских вуайеристов обладают очевидными параллелями. Разница – в исходе: последних не казнят. В этом обстоятельстве можно увидеть жизнеутверждающее свидетельство культурного пути, который проделало человечество сквозь тернии репрессивного морализма.
Ёсиюки не считает себя вуайеристом, хотя и занимается фотографией. Является ли это лицемерием, результатом развития культуры и… технологий, позволивших сделать наблюдение повсеместным, и тем самым очистить его как от негативных коннотаций, так и от эротического треволнения?
“С новыми технологиями, подразумевающими слежку за каждым, возникает новая политическая атмосфера, актуализирующая проблему прайвеси, и культурный климат, одержимый личной жизнью обычных людей, поэтому тема подглядывания и надзора невероятно актуальна и важна…”. (Йосси Мило)