Нет зрелища прекраснее на свете, чем агония диктатуры. Как и северное сияние, наблюдать его можно не часто, но когда оно случается, то навсегда захватывает воображение. Сегодня зрелище диктаторской агонии расцветает в Беларуси.
1
Могло показаться, что после событий 19-го декабря белорусская революция ещё долго останется во фрустрации. Но несмотря на то, что декабрьский протест не одержал победу одной ночи, он посеял в режиме страх, приумножил мятежные чаяния, инспирировал новый процесс внутри зреющего народного восстания.
Последовавшие репрессии – это не действия «сильного государства», а, наоборот, следствие его паники; каждое новое заявление Лукашенко является отчаянным припадком, свидетельством потери связи с реальностью.
Диктатор поплыл. Народу удалось пошатнуть химеру. Только милицейская машина и реакционный делириум части населения поддерживает сегодня её слабеющее тело. Рано или поздно всякая тоталитарная цитадель распадается. 19-е декабря должно продолжаться. Если пал СССР, то падёт и Король-картофель.
Как и всё проржавевшее, режим Лукашенко не способен на хитрый кризис-менеджмент. Режим продемонстрировал свою несостоятельность в вопросах преодоления валютного, продуктового и бензинового кризисов. Всё, на что он способен – это тупое насилие в отношении собственного народа.
2
Обстоятельства реальности не позволяют белорусской оппозиции уповать на традиционные стратегии революционной борьбы. Революции нужен новый язык, к которому не готова консервативная диктатура, ждущая повода для насилия.
Примером такого языка является инициатива «Революция через социальную сеть», в рамках которой люди выходят на улицы, чтобы увидеть друг друга, и молча пройтись, выказывая своё политическое присутствие, и заявляя подобными «выходками» человека и волю к переменам.
«Революция через социальную сеть» является «тихим воплем», символом не сломленного белорусского сердца, которое сумело найти антидот страху и превратить молчание в пламенную речь, в оглушающий голос будущего.
3
Нападая на молчаливо идущих, власть само-разоблачается, отражается в этом народном зеркале, оказывается as it is – очевидной каждому: в своей монополии на насилие, в своём преступлении, в своём помешательстве и грядущей погибели.
Молчаливые гуляния совершают революцию на заглавном поле боя, – в головах, – и таким образом распространяют мятежную общность. В хороводе живых глаз – желание покончить с оккупацией мертвецов.
Народ, разглядевший себя, прекращает верить в бессмертие режима. За шумами пропаганды можно расслышать возможность новой, другой Беларуси.
4
Новый революционный язык предполагает протест за рамками протеста, политизацию законных практик; растворение политики в быту повседневности, овладение Символом.
Так пусть же белорусская площадь станет пространством обмена когнитивным саботажем; утробой революции.
Всё, что остаётся власти – задерживать прохожих за то, что они существуют. Но всех не посадишь. 9 миллионов наручников не нацепить тысячами рук. Каждый арестованный производит десятки и сотни новых революционеров.
Режим – это количество навязанного страха. Гуляния в тишине по Минску, Гродно и других городах Беларуси опосредствуют ситуацию, в которой глаза режима вынуждены разбегаться, видеть противника в каждом прохожем. Это разделяет народ и государство; отнимает человека у режима.
Победа революции – это не голый Лукашенко на цепи в руках народа, а народ, внутри которого больше нет Лукашенко.