1
В силу роста числа социальных протестов, их восприятие всё чаще попадает в ловушку идеологической инерции, которая делает всякое суждение если не автоматическим, то тенденциозным. Какими бы разными ни были протесты, их обстоятельства и контексты, «правильная» реакция на них известна: если вы консерватор, вам следует осудить «распоясавшийся мультикультурализм»; если либерал – поддерживать «борьбу народа с диктатурой». И всё бы ничего, да только реальность далеко не всегда помещается в подобные схемки.
Показательными, в этом смысле, являются британские народные волнения в августе 2011-го. Трудно вспомнить событие, реакция на которое со стороны либеральных комментаторов была бы столь осторожной и запаздывающей.
С одной стороны, либералам полагалось поддержать народ, восставший против полицейского беспредела, с другой – глаза либерала видели океан “быдла” в спортивном костюме, которое мародёрствует и грабит подростков.
Заклёвывать социальные низы, – особенно, когда они поджигают полицейскую машину, – это не только неполиткорректно, но и автоматически относит тебя к правым консерваторам. Поэтому «демократы» решили отмалчиваться. Когда же к «беспорядкам» подключился широкий спектр граждан разного цвета и достатка – тут уж либералы окончательно пришли в замешательство.
2
Никакими возвышенными речами о правах и свободах не затмить реальности современника, выходящего на площадь с привитой мечтой о тостере, который можно получить нахаляву во время бунта. Человек, низведённый до такой мечты не может стать фундаментом нового общества.
Проект построения гуманистического будущего предполагает организацию и взаимопроникновение людей из разных слоёв и культур. В противном случае, возникают неразрешимые конфликты и национальные гетто.
Хочешь права человека, оплаченные нефтяными интервенциями? Получи взрывающихся исламистов и жгущих машины бедняков. Нравится сильное национальное государство? Вот тебе бритоголовые патриоты и Путин на мотоцикле. В тупике выбора между этими сценариями застряло и мечется сегодня наше политическое воображение.
Консерваторы бегут в удушье фашистского кулака, либералы – парализованы политкорректностью и не могут даже обсудить скопившиеся противоречия между теорией и практикой их «демократии».
Очевидно, что решение лежит за пределами официального идеологического арсенала – в новых дискурсах, которые нам только предстоит открыть.
3
Финансовый кризис 2007-2008 годов стал следствием глобального, более основательного кризиса мировой политической системы. Происходящее сегодня – это катарсис её энтропии.
Трибуны парламентов мира – голубятни под напряжением. И вот уж где сегодня действительно пахнет отчаянием, страхом и тленом. Идеологии правящих элит мешают участию парламентариев в процессах прогресса.
Вызов заключается в насущной необходимости производства новых платформ для построения открытого, инклюзивного общественного организма. Вместо этого мы держимся за идеологические религии, не предполагающие критико-диалектических отношений с реальностью. Оценивая её, и действуя в ней, мы опираемся не на живые обстоятельства, а на мёртвые идеологические догмы.
Лондонские бунты – это призыв заглянуть в причины Кризиса, в сам надлом времени; осознать, что прошлое не работает, а настоящее захлёбывается в пене из полицейских щитов и брейвиков, вырывающихся из-под крышки кипящей западной кастрюли.
У титана эпохи отваливается голова; ромеровские массы пожирают асфальт под автозаками напуганного правительства; фашисты и либералы сливаются в кровавом засосе, над планетой пролетает свиная голова.
Есть восстание. Нет революции. И так будет до тех пор, пока каждый – тот же.