Люди, которые заявляют, что сепаратизм на Востоке Украины сдулся бы без поддержки России, забывают, что он и не надувался бы, если бы не национальная революция, разделившая страну на патриотов и унтерменшей.
1
Национальная революция набирает обороты. Фигура националиста в украинском обществе перестала быть маргинальной, и стала героической. От популярных во времена Оранжевой революции разговоров про европейский образ жизни, общество плавно перешло к запретам, кровопролитию и войне.
Быть против национальной революции сегодня уже не просто непопулярно, но откровенно опасно. Забыть об этом можно лишь в эскапизме киевской кофейни, которая живёт так, будто консерваторы грызутся где-то в параллельной вселенной.
Одного наличия умственно-отсталых казаков, боксёров и прочих сотников во власти достаточно, чтобы составить впечатление о качестве украинской политики, и её способности произвести что-либо, кроме дефолта, войны и разрухи.
Всякий раз, когда что-то идёт не так, украинец отрицает свою роль в проблеме, и объясняет неудачи происками внешних сил, будь то Россия, Европа или США. Это – поведение ребёнка; незрелой инфантильной личности, которая не способна нести ответственность за свои поступки.
Вместо того, чтобы распознать в националистах виновников происходящего кострища, общество очаровано их готовностью умереть за свою ненависть. Словно их героика содержит в себе нечто большее, чем фанатизм. Словно идеи и убедительный блеск в глазах ещё никогда не превращались в горы мертвецов.
Было бы глупо отрицать участие внешних игроков в украинском кризисе. Революции не происходят в политическом вакууме, и вовлекают в себя множество интересов. Будучи людоедом, Россия, бесспорно, воспользовалась историческим моментом в свою пользу. Однако бесспорно и то, что этот момент был опосредствован самой Украиной – её националистами (которые втравили в ненависть всю остальную страну), и непродуманной политикой властей (которых народ выбирал не умом, а сердцем, и, значит, – по глупости).
2
Все эти годы национальная революция протекала с переменным успехом. Бывало, она затихала, уступая место какому-нибудь другому чудовищу пост-советского толка, но внутренние процессы этой революции никогда не прекращались.
Работая в начале "нулевых" литературным обозревателем, я находился в среде национальной интеллигенции, и слышал разговоры о нации и восточно-украинском "быдле" задолго до того, как они превратились в палатки на Майдане. Тогда писатели вещали в массы про Европу, а между собой шутили про москалей.
Десять лет национальная революция отчуждала “не достаточно украинских” граждан из новой украинской реальности. Внезапная дружба революции с крымскими татарами и русскоязычным населением Украины так и осталась площадным популизмом – таким же, как и разговоры о европейских ценностях, быстро сменившиеся обыкновенным национализмом.
Несмотря на собственный скепсис в отношении Оранжевой революции, я встретил её с надеждой. Лидеры той революции казались мне тем, чем они и являлись – очередной сворой деревенских вампиров. Однако я был и остаюсь убеждён в том, что сама по себе историческая энергия, которая возникает у масс в процессе революции, обладает огромным созидательным потенциалом. (Схожие сомнения и надежды сопутствовали меня во время Евромайдана).
Украинец оказался слишком консервативным, чтобы произвести современное общество. Несмотря на свой бескровный характер, Оранжевая революция не выбирала слов для описания тех, кто не соответствовал образу нового украинского человека. Этим новым человеком стал националист. Сложная мульти-культурная реальность украинского общества в него так никогда и не поместилась.
Русскоязычные граждане, крымские татары, а также космополиты, атеисты, феминистки, гомосексуалы и все прочие неугодные националистам группы, стали, вдруг, чужими. Им не нашлось места в национальном государстве, которое всегда и везде предполагает однообразие и униформу.
Возможно, в Украине просто нет достаточного количества европейских людей. Тенденция развивается в обратную сторону. Люди либерального склада являются скорее экзотами, нежели представителями поколения. В лучшем случае мы развлекательны, но чаще – просто раздражаем. То, что нам кажется ужасным, является воплощающейся мечтой украинского народа. Это для нас марш строем – трагедия. Националисты же проживают сегодня свою коллективную мечту. Всё то, о чем некогда шушукались украинские писатели, перешло из фантазий в реальность. Это я, и такие как я, – носители Эболы гуманизма, который не входит в суповой набор украинской национальной идентичности. "Здесь тебе не Европа".
Молодое поколение украинцев надевает "вишиванку", превращаясь в пигмеев из фильма National Geographic. Понимают ли эти люди, что мир смотрит на них, как на картинку из Афганистана, с которой визжит мохнатый моджахед?
Современные люди угрожают национальному государству. Зато парни с "калашом", кричащие “Путин – хуйло”, и убивающие своих сограждан – герои. Пусть они и не являются большинством, но большинство их поддерживает. Да, украинец не против ходить по таким же чистым улицам, как в Берлине, но если ценой за чистоту и сытость будет национальная диктатура – он не станет переживать о недостатке гражданских свобод, и будет носить униформу.
3
Национальная революция ещё не закончилась. Нынешнее правительство – временное. Третий Майдан – неизбежен. На нём больше не будет разговоров про Европу. Утомлённый и озлобленный народ поведут те, кто сегодня – в окопах с волчьим крюком на рукавах. Приход националистов к власти является условием победы национальной революции.
Герои небесной сотни вернутся домой с того света, и спросят, на каком основании вы попиваете латте, когда на фронте погибают патриоты. Кто будет им противостоять? Красивые новые полицейские, стреляющие конфетами фабрики "Рошен"? Третий Майдан будет недолгим.
Вышеописанный исход выгоден как для России, которая использует украинскую национальную революцию в качестве музы империализма, так и для Европы, не планирующей расширять свои границы к царству теремков. Выгодно оно и для США, которые всегда дрались с СССР руками реакционных повстанцев местного разлива. Проигрывают от этих международных игрищ только те, кто, от революции к революции, верит в чудотворные силы свистопляски.
Остановить распад Украины можно лишь остановив национальную революцию, и запустив процесс либерализации общества. Чтобы стать европейской, Украина должна не быть украинской. Диалог с националистами возможен исключительно на Нюрнбергском процессе. Всё прочее – самообман, который начинается с компромисса, и заканчивается стуком в дверь среди ночи.