Мне нравятся области проклятых. В них моя родина. Я чувствую себя геем, женщиной, негром и, наконец, коммунистом, не являясь ничем из этого. Достаточно самого проклятия – на что бы общество ни ощерилось, я нахожу его мишень на своём сердце. В конце концов, я белый гетеросексуальный мужчина, который счастлив предать каждый из этих эпитетов. Нормальность моих вводных будто бы просится над собой надругаться. Я бы хотел поверить в бога, чтобы согрешить. Стать солдатом, и дезертировать. Жениться на несовершеннолетней дочери пастора, и не выпускать изо рта чёрные члены. Во всём этом мне подмигивает искорка, некая форма добра, нравственный сатанизм. Глядя как смыкаются пасти многого над малым, хочется быть этим малым, добавиться к нему собой, встать костью в озверевшем горле.
Какая вы страна? Я – Палестина. Мечтающая быть Исландией. Но по характеру – Гавайи. Я не хочу обогащать уран. Я хочу его раскулачить. В отличие от либеральных коллаборационистов, я не ищу “диалога” с правыми – они не говорят на языке символического, их единственный аргумент – это насилие, и потому: нет свободы врагам свободы! Всякая форма национализма сопровождается милитаризмом и ксенофобией. Фашизм не бывает умеренным. Называть его нужно по имени.
Декоммунизация, творящаяся в моей стране, превращает серп и молот в улыбку джокера. То, что ещё вчера разило “грязными комсомольскими концами”, сегодня покрылось росой – зарумянилось. Советский танк и правда дрянь, но красный флаг не сводится к этому танку, как и левое не сводится к красному флагу.
Либеральные анти-советчики напоминают перепуганную купчиху, которая, сама того не замечая, пятится в правые пасти “лишь бы не снова серп и молот”. А как по мне – да здравствует червоный Люцифер! Я не ищу умеренных альтернатив, ответов с “но”, попыток не запачкать руки. Мне хочется разбудить в себе худших из джинов, быть очарованным хаосом, ввергнуться в самый опасный из трансов.
История развивается в форме тарантеллы. В её ознобе кажется: ответом на погром является расстрел – не круглый стол, не болтовня от Леопольда (который, к слову, хоть и кот, но также Захер-Мазох).
Необходимо прекратить говорение “гаснущим серебренным голосом”. Опасность кабинета – тишина. И в тишине мы все зайки и птички. Да только мир за окнами бушует и визжит – слова без огнива не разжигают страсти.
Мысль должна дерзноветь – быть террором. Лишь в её крайностях толкается порог. Пора не быть овцой добра – нужны еретики, безумцы, колдуны и бляди. Наш жёлтый дом – публичный дом, Бедлам. Мы трое в лодке, и все трое – собаки: фашизм, либерализм, социализм. И ведь славно раскачивать лодку!
В левом полушарии сегодня скопилось всё самое диониссийское. Политика возникает из поэзии – в смутном. Слова становятся факелами. Чтобы в ответ на правый ренессанс наш внутренний Валера стал холерой.