Выступая в поддержку моей коллеги Наталии Гуменюк, которая подверглась травле за свой пост о целесообразности засилия историй про милых детишек в эфире, я не представлял масштабов ополчившегося на неё роддома. То, что столь безобидное мнение вызвало столько ненависти, обнажает область общественного напряжения, которое необходимо осмыслить и превозмочь. Произошло следующее: все, вдруг, начали делиться ссылкой на видео, в котором комментатору BBC мешают давать интервью его дети. Моя коллега, работающая главным редактором украинского телеканала, и обладающая необходимым для этого навыком определять, какая информация заслуживает внимания, а какая является очередным мемом про котика, написала по этому поводу следующее:
“Хуже людей, которые засоряют ленту постами про собственных детей, навязывая другим истории, которые интересуют самих родителей в силу генетического родства, только люди, которые засоряют ленту постами о том, как чужие дети появились в телевизоре. Ну да, дети мешают эффективно работать, но, благо, с этим можно смириться в наше время, так как работа влезла в личное пространство и смириться с этим нужно точно так же, как мы смирились с рабочей перепиской ночью. Меня поразило и возмутило количество медий, которые опустились до того, чтобы выделить не важную историю в отдельную публикацию и тратить на это время читателей”
В ответ на это у общественности началась эпилепсия со всей вытекающей отсюда пеной эпитетов в духе “тупая пизда”, “пока сама не станешь матерью – заткнись” и прочими апелляциями к тюремному словарю и институту материнства. Ни само видео, ни комментарий к нему моей коллеги не должны были стать чем-то большим, чем мгновением в процессе перелистывания электронных страниц. И, тем не менее, произошёл скандал, который, как это часто бывает, совсем не про то, про что кричат его участники. Вопрос не в том, “засорять ленту историями про собственных детей” или нет. Вопрос – про гендер: про право женщины на выбор не быть овуляшкой, мыслить за рамками тысячелетней системы принуждения к деторождению. Отказываясь соответствовать традиционной роли женщины, моя коллега, занимающая, к тому же, должность начальника в крупной медийной организации, демонстрирует, что женщина может реализовывать себя иначе, чем велит ей её патриархальное воспитание. И журят её именно за вот эту вот самостоятельность – за эмансипацию. На всякую счастливую маму приходится с десяток тех, кто родил, потому что “так принято”, и теперь, похоронив свои мечты в кастрюле с борщом, этот десяток должен принять, что другое возможно? Что можно было не рожать, а жить в своё удовольствие? Нет уж! Тупая пизда, не иначе.