Что может быть лучше весны, когда из смерти прорастает ветка? Ещё вчера деревья стояли скелетами, а сегодня на них уже распускаются запахи. Под воздействием марта корейские старики в общественной джакузи прекращают свои тоскливые песни, опускаются в хлорку и моргают оттуда на молодых спасательниц в шлёпках. Один из этих кайманов даже поинтересовался женат ли я. Мне нравится проваливаться в нового человека. Никто ещё не становился для меня выпитым. Чувства во мне не остывают – они только накапливаются, и тотчас же охватываются ностальгией. Все люди без дна, и в них можно сползать, словно подводная лодка "Курск" – до закатившихся глаз экипажа.
Кореец, впрочем, не волшебный. Когда мы оказываемся один на один в раздевалке, он снимает плавки, приглашает меня в бар, а после того, как я отказываюсь – на воскресную службу. Только подонки думают о боге в марте. Ким смотрит на меня весёленькими глазами. Именно такие глаза были у Анатолия Москвина. “Давать пить с Ким. Внук Ким уехать в Корея. Ким пить друзья”.
На выходе из бассейна мостовые расцветают вместе с природой. Весна, как рак – поражает всё. Птица за окном никак не охрипнет. Возможно, Ким бросился под Кадиллак, и это мне поёт его следующая инкарнация из семейства воробьиных?
Спасаясь от трелей дружелюбного корейца, я спешу рассматривать признаки марта. На парапетах, словно спелые гранаты, разложены бывалые тампоны. Глядя в их румянец, я думаю о том, что любовь – это сразу награда. Я не мог разбить сердце Киму своим отказом, поскольку ему досталось желание, и, следовательно, возможность плескаться в чувствах. Зима на то и отвратительна, чтобы нагнетать томление по поводу весны, делать её долгожданной. Чем хуже зимы, тем слаще вёсны. Как дёсны Адэ – всё отовсюду сверкает, простреливает теплотой из-под готового разбудиться мира. Надеюсь, Ким, всё же, не покинул остров Лос Анджелес, и в пятницу мы снова увидим сморщившуюся от холода наготу друг друга.
"Просто бывают люди, которых хочется попробовать. Если это невозможно, тебя поражает весенняя болезнь сердца", – пишет мне Эм из своих тропиков над волной. Я тоже так считаю, но ведь и невозможность любви приносит своё облегчение – отсутствие надежды отрезает дерзание, и позволяет просто жить в голом чувстве, получать удовольствие от самой способности на весну.
Штаны рассасываются, превращаются в юбки – под ними луга, шмели и жилы с тёплой кровью. Воздух лимонный, рыжеволосые люди делаются янтарными, и красавец с кроличьими зубами спрашивает меня, не хотел бы я что-нибудь выпить. Google Translate в моей голове переводит ответ: “стакан с твоим языком”.