1
Восстание Жёлтых жилетов не имеет ничего общего с либеральными протестами, предполагающими мирную ходу вежливых домохозяек по заранее одобренному властями маршруту. Впервые в новейшей истории, беспорядки охватили богатые районы Парижа. Протестующие громят витрины, жгут автомобили, и дерутся с полицией. Всё это не радует глаз буржуазии. Голодранцы, кричащие “ау!ау!ау!”, выглядят некрасиво. О красоте я и хочу поговорить.
Будучи, на первый взгляд, легкомысленной категорией, красота играет важную роль в репрезентации политических сущностей, и их способности вызывать симпатию. Сегодня, во времена стримов, восстанию куда сложнее обрастать романтикой. Клич о сбрасывающем оковы народе сопровождается прямым эфиром этого народа: грубого, агрессивного, неотёсанного... Такого, каким становится человек, чье выживание не оставляет ему времени на книги.
Было бы странным требовать красоты от народного гнева, и журить разъярённые массы за недостаток изящества. Как, впрочем, и ждать автоматической эмпатии от людей, находящихся в разном классовом положении с восставшими.
Те, у кого что-то есть, смотрят на тех, у кого ничего нет, с ужасом, и видят себя по ту сторону разбитой витрины. Восставшие нищеброды кажутся варварами, позарившимися на мир, который им не принадлежит. Нет, они не одеваются в этих магазинах, не пьют кофе на этих верандах, и не обмениваются отзывами о посещении оперы. Вместо этого они подают, подметают, и остаются голодными. Восстание является их языком – способом сказать: “я – существую, я – человек”.
Уродство нищего даёт буржуазии повод брезгливо спрятать руку помощи в карман. Отсутствие солидарности поддерживает социальное неравенство, а с ним и причину погромов. Восстание остаётся порталом ярости, через который во власть идут те, кто громче кричит, и сильнее бьёт.
Сила Жёлтых жилетов является их же слабостью: отсутствие головы, – то есть, представительской организации, которая способна оформлять гнев в политику, – не позволяет властям её отрубить, но сохраняет движение на уровне стихии. Вместо того, чтобы привлекать, – и здесь мы возвращаемся к вопросу красоты, – движение отталкивает от себя людей. В первую очередь, своим произволом.
2
Организация производит эстетику:
– Форму, возникающую из организации элементов в целое;
– Символ, выражающий политические смыслы, потребовавшие формы;
– Стиль, обобщающий её участников.
Вышеуказанные компоненты складываются в Образ, выступающий полярной звездой для действующих и потенциальных членов политической организации.
Красота Образа функциональна – способствуя эмпатии, она делает организацию привлекательной. Сверкающие кожаные куртки “Чёрных пантер” захватывают воображение быстрее, чем их смыслы.
Организация – это дизайн. И, значит, строй. Его эстетика – это эстетика порядка. Не обязательно порядка униформы, но так или иначе коллектива, ритма, некоей синхронности, необходимой для общности. Синхронность может быть тотальной, и тогда мы получаем военный марш, а может касаться лишь отдельных аспектов борьбы, и диктовать не образ жизни, а только формы действий, направленных на достижение конкретных политических целей.
Действия организации носят характер геометрических фигур: круг совещания, треугольник наступления, линия партии, шеренги, баррикады и т.д. Гармония этих фигур ничем не отличается от гармонии прочих произведений культуры – их красота всегда носит рукотворный, организованный характер. Такой красоте свойственна дисциплина как следствие самообладания, потребовавшегося, чтобы поместить жизнь в форму: в раму, на холст, – в организацию.
Иными словами, организация принципиальна для эффективности любого движения не только потому, что трансформирует пёстрые сентименты его участников в политические процессы, но и потому, что наделяет движение красотой, превращая его таким образом в аккумулятор власти.