Трансгендерная женщина записывает мне свой номер телефона на бумажке. Перевернув её, я обнаруживаю анкету:
1) Мой (или его) член тёрся о его (мою) жопу, и соскользнул в неё чисто случайно. Никто из нас не собирался трахаться без гандона.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
2) Я не собирался(ась) трахаться без гандона, но был(а) слишком возбужден(а), чтобы мыслить трезво.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
3) Я не собирался(ась) трахаться без гандона, но не мог(ла) подобрать слов, чтобы сказать об этом.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
4) Я не собирался(ась) трахаться без гандона, но не нашел(ла) подходящий момент, чтобы сказать об этом.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
5) Я не собирался(ась) трахаться без гандона, но мне было как-то неудобно сказать об этом.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
6) Я подумал(а): “мы давно вместе, у нас нет симптомов СПИДа, всё ОК”.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
7) Я подумал(а): “жить вообще опасно; риск – это естественная часть нашей повседневности, а умереть можно и переходя улицу”.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
8) Я подумал(а): “плевать на гандон – мне так хреново, я хочу почувствовать себя хорошо, и секс мне поможет”.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
9) Я подумал(а): “если мы не будем кончать друг другу в жопу, то наш секс будет безопасным. Главное – вовремя вытащить член...”.
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
10) Я подумал(а): “другие трахаются без гандона гораздо чаще, чем я, и всё с ними нормально. Риск в моём случае – минимален.”
Правда. Почти правда. Не правда. Не помню.
Несмотря на то, что анкета мироточила словами sex, dick, ass и fuck, дочитав её, я понял, что никакого sex, и тем более fuck, у нас не будет – вместо dick в её (моей) ass, я получил Фредди Меркьюри. Зажмурившись под куполом моего черепа, он пел мне что-то про шоу и СПИД. Трансгендерная женщина оставила анкету пустой – как бы она ответила на эти вопросы? А я? А вон тот дяденька, и бабка с серым зубом? Чем более сознательными становились мои страсти, тем более жуткими представлялись чьи-либо гениталии – с них, вдруг, закапали яды, и дети, и жопы, и дыры в гандонах, как окна – из окон мычали корявые лица, бактерии в шляпках, и вошки в сапожках. Короче, роза накрылась тазом – не мягким, как булка, а медным и твёрдым, как трупы. Вагон качнуло и он чисто случайно соскользнул в тоннель, умчал мою трансгендерную диву прочь, а я так и остался на станции – без венерических заболеваний и надежд.