Красивыми становятся от взгляда незнакомца. Цепляясь за тебя, такой взгляд начинает разгораться, и вот уже ты им охвачен, а незнакомец охвачен тобой. В какой-то момент, продолжать это взаимное глядение становится неловко, и вы либо улыбаетесь, открываете двери друг в друга, либо всё гаснет.
Быстрее незнакомцев только ласки зеркал, нарциссизм, но это требует особого характера, и потому не всякий может добывать красоту так — из наслаждения собой на ровном месте. Бывает, нужно, чтобы тебя осмотрел какой-то внешний зверь; красоту обнажает свет чужого желания.
1
– Мне нравится твоя татуировка, – говорю я незнакомцу в сауне Ассоциации Молодых Христиан. В ответ он хватает меня за ступню.
– Спасибо, дружочек! А ты заметил, что всего на ней по два: два пловца, два бегуна, два велосипедиста...?
Рука на ступне предотвращает движение мысли. Я затрудняюсь увидеть смысл в парности спортсменов на его татуировке. Мне просто нравится как всё это лежит на коже. Я делаю комплимент красоте, даже когда речь идёт о форме ожога, или розе шрама на культе. В конце концов, красота не нуждается в смысле.
– Ты не любишь быть один?
– Да нет. Просто я слепой. Вижу только тени краем глаза. Поэтому со мной всегда мой спутник, мои зелёные глаза, моя Диана. Ну кроме как в сауне, конечно. В сауну собак не пускают...
Мне неловко от прикосновений незнакомца. Однако его слепота всё прощает. В праве ли я отказывать ему в своей ступне? Разумеется. Но это было бы жестоко, ведь он лишён возможности трогать мир глазом. Пусть хоть потрогает рукой.
– Я, – говорит, – скучаю по зрению. Но не так сильно, как думал оно будет. Меня это не перестаёт удивлять. Я просыпаюсь, ничего не вижу, и всё равно хочу жить.
– Я не представляю себе, как жить со слепотой, но помню, как по мере упадка зрения переживал настоящий подъём воображения. Чем хуже я видел мир, тем красивее он становился.
– Я понимаю о чём ты. Мы смотрим на мир внутренним глазом. Ослепнув, я перестал судить людей по обёртке. Бывает, еду в автобусе, говорю с кем-то, и только потом понимаю, что мой собеседник бездомный. Если не по запаху, то по длине ногтей при рукопожатии. Слепота открыла мне людей, к которым я раньше никогда бы не подошёл. Один другого интереснее. Про еду только жаль. Ты в курсе, что человек ест глазами? Внешний вид пищи оказывает решающее влияние на её вкус. Впрочем, я уже тысячу раз попадал в ситуацию, когда мои зрячие друзья отказывались от вкуснотищи только потому, что им не нравилось как она выглядит. Короче говоря, жизнь странная штука, дружочек – где-то потеряешь, где-то найдёшь...
2
Взгляд необязателен, но важен. Я понимаю это в компании дворовых.
– Зырь, – говорит Зизо, указывая на прохожих. – Что ты видишь?
– Клерков.
– А я вижу страх. Это он толкает их мчаться мимо нас. Мы для них повседневное неудобство. Им очевидно неприятно рядом с нами ходить. Но такова их жизнь. Бояться и молчать, бегая по раскалённой земле.
Зизо ныряет в самое сердце человеческого потока.
– Видишь? – кричит. – Опускают взгляды. Делают вид, что не замечают меня на своём пути. Так, братан, выглядит страх. Ни у кого из них не хватает духу сделать мне замечание... Они обтекают, хотят побыстрее вернуться домой, и забыть меня.
3
Чувствуя прикосновение глаза, я отвечаю на него взаимностью. Не важно, кто там на другом конце зрачка. Смотреть на человека – значит, признавать, что он существует. Для уличных это важно. Их положение делает их чувствительными к взгляду. Головорезы смягчаются. Смотреть – значит, не бояться, видеть за шрамами и наколками человека.
– Ты чё пялишься, нигер?, – говорит мне прохожий в собачьем-наморднике.
– Мне нравится твой стиль.
– Какого хуя тебе нравится мой стиль?
– Люди носят намордники не так часто, как того хотелось бы…
Тут-то он и хохочет.
– Лады, братан, иди на хуй, I love you, дай доллар.