Based in Sydney, Australia, Foundry is a blog by Rebecca Thao. Her posts explore modern architecture through photos and quotes by influential architects, engineers, and artists.

Наглазник

Красивыми становятся от взгляда незнакомца. Цепляясь за тебя, такой взгляд начинает разгораться, и вот уже ты им охвачен, а незнакомец охвачен тобой. В какой-то момент, продолжать это взаимное глядение становится неловко, и вы либо улыбаетесь, открываете двери друг в друга, либо всё гаснет.

Быстрее незнакомцев только ласки зеркал, нарциссизм, но это требует особого характера, и потому не всякий может добывать красоту так — из наслаждения собой на ровном месте. Бывает, нужно, чтобы тебя осмотрел какой-то внешний зверь; красоту обнажает свет чужого желания. 

1

– Мне нравится твоя татуировка, – говорю я незнакомцу в сауне Ассоциации Молодых Христиан. В ответ он хватает меня за ступню.

– Спасибо, дружочек! А ты заметил, что всего на ней по два: два пловца, два бегуна, два велосипедиста...?

Рука на ступне предотвращает движение мысли. Я затрудняюсь увидеть смысл в парности спортсменов на его татуировке. Мне просто нравится как всё это лежит на коже. Я делаю комплимент красоте, даже когда речь идёт о форме ожога, или розе шрама на культе. В конце концов, красота не нуждается в смысле.

– Ты не любишь быть один?

– Да нет. Просто я слепой. Вижу только тени краем глаза. Поэтому со мной всегда мой спутник, мои зелёные глаза, моя Диана. Ну кроме как в сауне, конечно. В сауну собак не пускают... 

Мне неловко от прикосновений незнакомца. Однако его слепота всё прощает. В праве ли я отказывать ему в своей ступне? Разумеется. Но это было бы жестоко, ведь он лишён возможности трогать мир глазом. Пусть хоть потрогает рукой.

– Я, – говорит, – скучаю по зрению. Но не так сильно, как думал оно будет. Меня это не перестаёт удивлять. Я просыпаюсь, ничего не вижу, и всё равно хочу жить.

– Я не представляю себе, как жить со слепотой, но помню, как по мере упадка зрения переживал настоящий подъём воображения. Чем хуже я видел мир, тем красивее он становился.

– Я понимаю о чём ты. Мы смотрим на мир внутренним глазом. Ослепнув, я перестал судить людей по обёртке. Бывает, еду в автобусе, говорю с кем-то, и только потом понимаю, что мой собеседник бездомный. Если не по запаху, то по длине ногтей при рукопожатии. Слепота открыла мне людей, к которым я раньше никогда бы не подошёл. Один другого интереснее. Про еду только жаль. Ты в курсе, что человек ест глазами? Внешний вид пищи оказывает решающее влияние на её вкус. Впрочем, я уже тысячу раз попадал в ситуацию, когда мои зрячие друзья отказывались от вкуснотищи только потому, что им не нравилось как она выглядит. Короче говоря, жизнь странная штука, дружочек – где-то потеряешь, где-то найдёшь...

Взгляд необязателен, но важен. Я понимаю это в компании дворовых.

– Зырь, – говорит Зизо, указывая на прохожих. – Что ты видишь?

– Клерков.

– А я вижу страх. Это он толкает их мчаться мимо нас. Мы для них повседневное неудобство. Им очевидно неприятно рядом с нами ходить. Но такова их жизнь. Бояться и молчать, бегая по раскалённой земле. 

Зизо ныряет в самое сердце человеческого потока.

– Видишь? – кричит. – Опускают взгляды. Делают вид, что не замечают меня на своём пути. Так, братан, выглядит страх. Ни у кого из них не хватает духу сделать мне замечание... Они обтекают, хотят побыстрее вернуться домой, и забыть меня.

3

Чувствуя прикосновение глаза, я отвечаю на него взаимностью. Не важно, кто там на другом конце зрачка. Смотреть на человека – значит, признавать, что он существует. Для уличных это важно. Их положение делает их чувствительными к взгляду. Головорезы смягчаются. Смотреть – значит, не бояться, видеть за шрамами и наколками человека.

– Ты чё пялишься, нигер?, – говорит мне прохожий в собачьем-наморднике.

– Мне нравится твой стиль.

– Какого хуя тебе нравится мой стиль? 

– Люди носят намордники не так часто, как того хотелось бы… 

Тут-то он и хохочет.

– Лады, братан, иди на хуй, I love you, дай доллар.

Тревожные засосы

Дымовая маргарита