Мы познакомились на первомайской демонстрации. Она была застенчивой и показалась мне традиционной. Поэтому я удивился, получив от неё письмо, в котором она выражала солидарность с моими взглядами на секс.
— Я люблю секс, и хочу узнавать его разные грани. Но люди, с которыми мне доводилось сталкиваться, не понимают мою сексуальность: одни считают меня шлюхой, другие пытаются затащить в моногамные отношения, сделать “своей”. Всё это – не про меня. Мною движет не похоть, а любопытство. Секс для меня – про чувственное переживание мира через объятия и поцелуи. Я не хочу сводить всю свою жизнь к одному партнёру, ведь мир вокруг такой цветной.
— Мне этого не нужно объяснять – я понимаю. Беда в том, что традиционное общество не способно вместить в себя разнообразие нас. Либо ты создаёшь семью, как репродуктивную ячейку, либо ты сбой, шлюха, грешник… По этому поводу можно долго сокрушаться, но, знаешь, я понял, что нам не стоит ждать наступления реальности, где нам выдадут кислород. Нужно действовать.
— Как? Выйти на улицы парадом полиамуров?
— К чёрту парады! Хватит расшаркиваться перед обывателем, мол, “вот мы какие среди вас – тоже нормальные, примите, а?”. Нам не нужно признание этой черни. Пусть сами раздупляются и ищут выход из своего кислого секса. Единственный способ создать новый мир – это практиковать его в личной жизни. Реализуя себя в повседневности, индивидуальность разрушает традиционное общество.
— Христианская цивилизация, которую ты называешь традиционным обществом, не является таковым для меня. Мои предки, жившие на этой земле задолго до прихода Колумба, были более открытыми к сексу, чем понаехавшие христиане с их повсеместным “нельзя”. Поэтому я воспринимаю сексуальные репрессии не как старый, а как чужой мир тех, кого мы считаем оккупантами, отобравшими у нас землю. Наша свобода показалась им дикарством. И точно так же, как они вытесняют нас в резервации, они вытесняют и мою сексуальность.
— Ты не можешь изменить прошлое, но, живя в настоящем по-своему, ты задаёшь тон будущему. Иного пути освободиться, кроме как не жить по унылым канонам твоего опрессора, я не вижу.
— Поэтому я с тобой и связалась. Мне кажется, мы очень похожи, и я хочу исследовать с тобой эти идеи. Ходить по миру голой, как мои предки.
— Я только за. Будем убегать от полиции вместе?
— Я пока не могу убегать. Месяц назад во мне взорвался презерватив. Я съела таблетку, но она не сработала. Пришлось делать аборт. В итоге, всё закончилось двумя переливаниями крови. Убивая ребёнка, я чуть не убила себя. И теперь думаю: что, если это духи предков разозлились, и наказали меня за аборт?
— Видишь, хоть мы и подразумеваем разное, говоря “традиционное общество”, оно нагадило в головы нам обоим. К чёрту духов! Бога – нет. Чувство вины – удел рабов. Ты выжила, и это – главное. Теперь живи, дыши полной грудью. К слову, твоя красивее моей.