Протесты, охватившие 50 американских штатов, превратили лозунг сокращения бюджета полиции в общенациональную мантру: Defund the Police. Что это значит? И почему американцы требуют сокращения расходов на органы правопорядка?
ДЕНЬГИ
За последние 40 лет население США удвоилось, тогда как расходы на полицию, с учётом инфляции, выросли на 173%. Иными словами, темп роста полиции в 3 раза (!) превышает темп роста населения.
В Лос Анджелесе, мэрия собирается отдать 54% городского бюджета полиции. И хотя под давлением общественности городской совет согласился изъять $250 миллионов из изначального $3.1 миллиардного бюджета полиции, и направить их на “нужды нуждающихся”, такая щедрая подачка всё равно оставляет полиции более половины городского бюджета; в разгар пандемии, финансового кризиса, повальной безработицы, и при 60 тысячах бездомных, живущих в округе.
В Чикаго, где население всё последнее десятилетие только сокращается, мэрия последовательно наращивает полицейский бюджет, который за 8 лет вырос на 27%, и составляет 38% от городского бюджета. Новый мэр, предлагает увеличить эту цифру ещё на 7%. Всё это на фоне скандалов вокруг полицейского произвола и сокращения общественных школ в городе.
За 12 лет полицейский бюджет Нью-Йорка вырос на 46%, и тоже при отсутствии соответствующего роста населения. За 5 лет полицейских в Нью-Йорке стало на 6% больше, а траты на них, при этом, выросли на 22%. Такое непропорциональное наращивание полиции и тут происходит за счёт сокращения учебных заведений и социальных служб. Нью-Йорк тратит на полицию больше, чем он вкладывает в здравоохранение, борьбу с бездомностью и развитие молодёжи.
Всё это – не дикий случай. Таков национальный тренд.
КУЛЬТУРА
В то время как демократический истеблишмент, включая его левое крыло в лице Бэрни Сандерса, выступает за реформу, а не дефинансирование полиции, десятилетия “реформизма” оказались не эффективными.
Проблема, как отмечает Джон Оливер, глубже, чем поверхность закона. И дело тут даже не в том, что федеративное устройство Соединённых Штатов делает невозможным реформу чего-либо в целом, а в самой полицейской культуре.
В бесконечном количестве фильмов, Голливуд десятилетиями продвигал образ крутого копа, который плевать хотел на правила в борьбе с плохими парнями. Это всегда, – либо невозмутимый каратель типа Грязного Гарри Клинта Иствуда, либо харизматичный психопат а-ля Мэл Гибсон в “Смертельном оружии”.
Полиция, как и банды, с которыми она борется, является закрытой социальной группой, обособленной от остального общества, и ведомой круговой порукой. Какой бы закон не нарушил сам коп, за него вступиться стая. Чего только стоит пример Баффало, где копы проломали череп безоружному 75-летнему мужчине. Сначала их начальство заявило, что жертва сама оступилась. Когда же в сеть попало видео инцидента, офицеров пришлось уволить. В знак протеста против увольнения коллег, весь полицейский участок подал в отставку, и отправился встречать их аплодисментами у здания суда.
Впрочем, 99% убийств, которые совершает полиция, остаются безнаказанными не только в силу корпоративной этики американской полиции. С 1982-го года в США действует доктрина квалифицированного иммунитета (qualified immunity), которая является юридическим щитом для представителей власти, когда они нарушают закон – вплоть до убийства. Такой иммунитет, по сути, снимает с полицейских ответственность за любой произвол, полностью развязывает им руки.
Поскольку жертвами полиции, в следствии системного расизма, являются преимущественно чёрные американцы, составляющие всего 13% населения США, большинство белых граждан до недавнего времени не понимали сути проблемы, ведь никогда лично, на собственной белой шкуре не сталкивались с тем, от чего ежедневно страдает вот уже 400 лет чёрный человек в США.
В отличие от постсоветского пространства, где “мент” заведомо продажный гад, американская полиция пользуется авторитетом в среднем и правящем классах. Что создаёт благоприятные условия для её финансирования, и в значительной степени затрудняет привлечение её представителей к ответственности. Образ копа в наручниках дискредитирует полицию, и, следовательно, угрожает как её авторитету, так и порядку элит, на страже которого эта полиция стоит.
КРИМИНАЛИЗАЦИЯ
В 1980-х, на финишной прямой Холодной войны, революционная эпоха подошла к концу. К тому времени, все лидеры движения за гражданские права были либо убиты, либо подавлены, либо кооптированы системой. Триумфальное шествие рыночной экономики, только что низвергнувшей “красную угрозу”, вынесло во власть неолиберальных ретроградов. От Рейгана до Клинтона все они обещали быть “жесткими с преступностью”, и топили за необходимость накачать полицию миллиардами долларов и сотнями тысяч новых полицейских.
Одним из популярных консервативных концептов того времени была идея, что отсутствие ощутимого наказания за мелкие преступления ведёт к большим. Это, в свою очередь, обернулось кампанией против “суперхищников” – так Клинтоны называли жителей бедных районов. В США таковыми являются районы, куда, в рамках сегрегации, принудительно заселяли чёрное население. Они создавались на окраинах города, рядом с заводами, вокзалами и мусорными свалками. У их жителей не было доступа к качественному образованию, медицине, надеждам и возможностям. Дизайн общества не предполагал их интеграции, культивируя в них нищету и гетто. Отчаяние, в котором пребывали жители этих районов, толкало их на паперть, в криминал, наркоторговлю – в те единственные решения, которые были им доступны в обществе, которое видело в них людей второго сорта.
Спустив на них полицию, – чисто исторически выросшей из рабовладельческих патрулей, пронизанной соответствующими предрассудками, и теперь призванной карать бедняков даже за самые мелкие проступки, – Клинтоны способствовали их криминализации. Поп-культура всё это с радостью подхватывала, показывая чёрного человека (как белым, так и самим чёрным) как преступника, утверждая расистский стереотип, и искажая статистику преступлений.
Всякое неравенство, маргинализация и дискриминация, вытесняют человека в серые области общественной жизни. То, что в США субъектом такого вытеснения является, в первую очередь, чёрный человек – следствие их расистской истории, культуры и экономического устройства. По этой же причине, чёрный, на которого его общество по-умолчанию смотрит как на преступника, оказывается субъектом особого внимания полиции. Поскольку в результате этого его задерживают чаще, то и “статистики преступлений”, на которую так любят ссылаться расисты для оправдания полицейского произвола, оказывается выше.
ТЮРЬМА
За всем этим стоит не какая-то изощрённая злонамеренность, а экономическая политика. Как и рабовладельческий строй, тюремно-индустриальный комплекс является бизнесом, обслуживающим государство и корпорации. Успех этого бизнеса зависит от стабильной поставки рабочей силы, трудящейся за гроши.
Средняя зарплата заключённого в США: .92 цента в час. При минимальной зарплате вольного человека $7.25/час. В ряде тюрем заключённые получают всего .23 цента в час. Такая эксплуатация требует дегуманизации огромного количества людей. Желательно, чтобы они жили вместе, отдельно от остального общества. Раньше этот вопрос решала сегрегация, но сегодня, когда этические нормы американского общества требуют более цивилизованных моральных обоснований для подобных стартапов, средствами производства опущенной рабочей силы является системный расизм; полиция и криминализация.
Что примечательно, составляя всего 13% от общего населения США, чёрные американцы составляют 40% тюремного населения. При этом, в большинстве штатов осуждённый человек теряет целый ряд гражданских прав – в частности, базовое для демократии право голоса. Иными словами, бедняки, которых власти превращают в зэков, чтобы эксплуатировать в качестве рабов, лишаются голоса в процессе, определяющем конфигурацию “демократического общества”.
C 1970-х, американское тюремное население выросло на 729%. В США сидит 25% всех мировых заключённых – это современный ГУЛАГ. 97% попали в него даже без суда. Каждый третий чёрный мужчина в США скорее всего сядет.
МИЛИТАРИЗАЦИЯ
После 11-го сентября, США охватила милитаристская истерия. Враг, до этого всегда существовавший где-то там, за океаном, вдруг, оказался рядом, и клюнул империю в сердце. Результатом этого стала нефтяная интервенция на Ближний восток, и прочая “борьба с терроризмом”: исламофобия, исчезновение прайваси, и милитаризацией полиции.
Аргументируя свою параноидальную панику тем, что новое время требует более “продвинутых” мер защиты от глобальной угрозы, которая теперь везде и повсюду, США приняли целый ряд антидемократических поправок и законов, позволяющих следить за собственным населением, и выдергивать любого неблагонадёжного гражданина. Полиция же превратилась в армию. Её стали накачивать не просто деньгами и копами, но инструментами и тактиками, ранее доступными только военным: дубинку и пистолет дополнили бронированные машины, снайперские винтовки, пулемёты, гранаты, слезоточивый газ и акустические пушки.
Это обернулось катастрофой для американской демократии. Полицию не просто вооружили средствами войны. Само её мышление стало мышлением военного времени. Теперь ей полагалось ловить не просто преступника, – грабителей банков, воришек и бандитов, – а врага. И не просто врага, а невидимого врага, затаившегося где-то там, среди всех, вокруг, в мирном, гражданском населении. Каждый прохожий может им оказаться. Каждый прохожий – под подозрением.
К концу нулевых, когда “борьба с терроризмом” потерпит крах, милитаризованная американская полиция переключится на диссидентов, и будет использовала для подавления протестов – самым известным примером тому является Occupy.
ДИКТАТУРА
В разгар национального восстания, вызванного убийством полицией афро-американца Джорджа Флойда, Трамп обратился к губернаторам штатов:
“Вы должны доминировать. Если вы не доминируете, вы тратите время. Они вас раздавят, и вы будете выглядеть как сборище придурков. Вы должны доминировать… Вы должны арестовывать людей. Вы должны выслеживать людей. Вы должны сажать их в тюрьму на 10 лет, и тогда вы больше никогда не увидите ничего подобного.”
Эти слова были не просто популизмом, но естественным продолжением политики властей: в период с 2015-го по 2019-й год было представлено 116 законопроектов, призванных ограничить право на протест, и освободить от ответственности тех, кто с ним борется (что нашло живой отклик в полицейском сообществе).
Исследование реакции полиции на тысячи американских протестов с 1960-го по 1995-й год показало, что насилие со стороны копов вдвое выше во время акций против полицейского насилия, чем во время любых прочих протестов – критику своих методов полиция воспринимает как личное оскорбление и угрозу своему авторитету.
В последние годы ситуация с полицейским насилием только ухудшилась. Трамп ликвидировал департамент Министерства юстиции США, призванный следить за полицией, и облегчил процедуру приобретения полицейскими участками военного оборудования. Всё это – на фоне данных, доказывающих, что милитаризация полиции сопровождается ростом полицейского насилия.
Губернаторы, – и Демократы, и Республиканцы, – прислушались к заветам своего Президента. В ответ на национальное восстание, полиция уже арестовала 11,000 человек. Мирных протестующих, – студентов, женщин, стариков, журналистов, – травят газом, избивают дубинками, расстреливают резиновыми пулями – и всё на камеры, без страха последствий. К настоящему моменту, убито 20 человек.
СОПРОТИВЛЕНИЕ
Стоит отметить, что насилие, развязанное полицейским государством против собственных граждан, привело к тому, что убийство Флойда вылилось в самый всеохватывающий протест в истории США.
74% американцев убеждены, что за убийством Флойда стоит системный расизм. 54%, что сожжение полицейского участка в Миннеаполисе, где служили убийцы Флойда, было справедливым. 57% белых американцев поддерживают протест (против – только 26%). Более того, протест поддержали 45% республиканцев (!!!) (против – 22%). Иными словами, американское общество – с протестующими, тогда как рейтинг полиции катится вниз. Как отмечает The New York Times, “ещё никогда эта страна не была настолько единодушна в своём отношении к проблеме расизма в полиции и в обществе”.
ДЕФИНАНСИРОВАНИЕ
Сторонники сокращения бюджета полиции по-разному смотря на её будущее, но сходятся в основных требованиях:
– Расовая дискриминация и полицейский произвол должны прекратиться.
– Полиция не может быть ключевой статьей расходов в городском бюджете. Её сокращение позволит направить вырученные средства на общее образование, здравоохранение, социальные службы… – на благо и развитие общества; на борьбу с самими социальными причинами преступности.
– Сокращение полиции ослабит расистскую машину криминализации, тюремщины и подавления инакомыслия.
– Необходимо вывести полицию из школ; в ряде областей – заменить копов социальными работниками и гражданскими специалистами: при работе с молодежью, людьми с психическими расстройствами, бездомными…
– Демократическое общество не совместимо с полицией, которая использует слезоточивый газ и бронетранспортёр против мирного населения. Поэтому полиция должна быть демилитаризована, а использование нею военного оборудования и химического оружия – запрещено.