Патриотизм не бывает из-под палки. Только добровольным. И лишь в этом случае искренним. Когда государство запрещает мужчинам покидать территорию своей страны – это уже не про патриотизм и героев, а про заградотряды и заложников.
Если государство намекает на то, что успех его армии зависит от невыпущенных и принуждаемых защитников отечества, то у такого государства и такого отечества серьёзные проблемы. Подобные намёки способствуют чему угодно, но только не живому патриотическому чувству.
Как и демократия, национально-освободительная борьба не может быть спущена людям сверху. Её источником является народ, который не нуждается в приказе. И борется за свободу по наитию своей воли.
Если моя страна говорит мне, что моя воля не имеет значения; что родина важнее, чем моя жизнь, то у меня к такой стране возникает ряд вопросов, связанных с целесообразностью моего жертвоприношения. Что является предметом защиты, если не жизни украинских граждан?
Я думаю об этом так: какое бы количество земель не откусил путинский спрут, ему не уничтожить Украину, которая жива и будет жить в её людях.
Государственность? Да, откусив земли, её можно отнять. Но как показывают века украинской истории, само по себе это ещё не останавливает украинский народ. А смерть – останавливает. Чем меньше украинцев, тем меньше Украины. Значит, высшей ценностью и носителем Украины является украинский человек, а не украинский гектар.
С другой стороны, украинский гектар позволяет украинскому человеку жить по-своему. Организовывать собственный мир под себя. И живёт украинский человек не в словесном космосе, а на украинском гектаре, захватив который можно лишить украинского человека его порядка и общества.
Вопрос сложен и универсального ответа у меня нет. Остаётся отвечать на него в частном порядке – каждый сам для себя. Но в том-то и проблема. Государство отказывает украинцу в праве самостоятельно решать, как спасать Украину от кремлёвского фашизма: уехав подальше от воронки, или прыгнув в неё? Работая в берлинском институте, или по колонне оккупантов? Диалектический ответ: и так, и так. У каждого украинца должно быть право выбора действий.
Либо мы творим страну, где жизнь человека превыше всего, и, значит, уважаем субъектность каждого человека, либо у нас возникает конфликт интересов, ценностей, и, я бы даже сказал, инстинктов.
Чтобы принять примат родины или скорее второстепенность собственной жизни, нужно стать фанатиком весьма специфического жанра идеологий, которые не имеют отношения к гуманизму и демократии. Все они требуют «героической» смерти, чей «подвиг» предстоит оплакивать не тем, кто его совершит.
Надеюсь, всё это какое-то бюрократическое недоразумение, а не системное отношение к украинским отцам, братьям, мужьям, сыновьям и остальным украинским гражданам, для которых эти фамильные фигуры важны не как национальные герои, а как родные люди, которых можно обнять и занюхать.