1
При подготовке текста о 13-летних работниках скотобоен в США, я решил не загружать читателей названием компаний, которые несут ответственность за эксплуатацию детского труда. А зря. Потому что и Tyson Foods, и Packers Sanitation Services принадлежат BlackRock – крупнейшей в мире компании по управлению активами. Она известна тем, что финансирует вырубку лесов и ущемление прав коренных народов. Почему это важно?
Потому что BlackRock – это компания, которая будет направлять восстановление послевоенной украинской экономики. Её директор пообещал превратить Украину в маяк капитализма. Это предполагает дальнейшую приватизацию национальных богатств; распродажу украинской земли иностранным компаниям; дерегуляцию с целью ограничения контроля государства Украина над рыночным произволом, и упрощения процесса увольнения украинских рабочих.
2
Ещё одним игроком «реконструкции» станет банк J.P. Morgan, против которого был подан иск по обвинению в поддержке Джеффри Эпштейна и его сообщников.
Сегодня порядка 500 иностранных компаний кружат над Украиной, желая «реализовать её экономический потенциал».
Большинство украинских сельскохозяйственных предприятий принадлежат тому или иному олигарху. 71% рынка контролируют всего 10 корпораций – в частности, американские агрогиганты Archer Daniels Midland, Bunge, Cargill, французская Louis Dreyfus, и COFCO, которую контролирует Компартия Китая. Об этом наши бравые «декоммунизаторы» тактично помалкивают, понимая, что это вам не советский труп палочкой штрикать.
Малому фермеру кранты. Как и незалежности, летящей на крыльях коррупции в безлюдное будущее. Кто виноват? Тот, кто об этом говорит, а не тот, кто всё это делает. Зато тризуб на железяке украинский. Осталось звёздочки отковырять, и все буде Україна…
3
Да, масштабы украинского национализма воистину преувеличены кремлёвской пропагандой. В своём популярном изводе он носит социокультурный характер. И является скорее идентичностью и ритуалом, нежели глубинными убеждениями.
Об этом говорит практика наших публичных патриотов, не стесняющихся носить вышиванку и сидеть на деньгах от иностранных правительств. А ещё лучше – в Берлине. И из Берлина требовать, чтобы рабочий человек «боролся за свободу». Вместо хороших-умных нас.
Называть националистами людей, которые озабочены переименованием улиц и гопстопом юных фанатов Цоя на фоне того, как их страну разрывают на куски внутренние конокрады и внешние интервенты под дудку МВФ и крики «Гойда!» – нет, таких людей назвать националистами язык не поворачивается.
Скажу более – я не верю в искренность их валентинок родине. Мне кажется, что это либо поза, либо форма, которая возникает если не по расчёту, то из страха перед лицом смерти – этакое риторическое выражение механики выживания. Война требует стаи, и стая возникает в ответ на войну, но убери войну, и всем нам снова не до COFCO – хата з краю.
4
Происходящее убеждает меня, во-первых, в необходимости фильтровать напускной «патриотизм» тех, чьи действия не служат интересам патрии; во-вторых, в том, что коррупционеров нужно судить военным трибуналом; в-третьих, что политическая демократия невозможна без экономической демократии, а защита национальных интересов без классовой борьбы.
Построение социального государства неразрывно связано с территорией, локальностью, людьми, и, значит, с политической нацией, которая является гражданской общностью в конкретных материальных обстоятельствах. И борется не с абстрактным империализмом из книжки, а с конкретными историческими акторами, на конкретной земле, силами конкретных людей, классов и народов.
Без национала нет интернационала. После всех попыток обойти национальный вопрос, или подменить его коcмополитизмом, за которым часто скрывается обыкновенный колониализм, пора осознать необходимость смычки социального и национального, их неизбежной синергии в борьбе за свободу, независимость, и демократию.