Всё пылает. В первую очередь, богатые районы — зоны привилегированного доступа к лесам, холмам, и фауне вообще.
Горит вампир. Но также белка, пальма, ворон, и оса. Событие пожара охватывает со-бытие природы и культуры.
1
Мы называем пожар диким, и пытаемся его сдержать — сделать домашним, как скот; превратить волка в собаку. За гуманистическим смыслом очеловечивания скрывается страх, и ведомое им желание укрощения — процесс цивилизации.
Сдерживание пожара включает в себя антропоморфную номинацию — пожар получает человеческое имя (Итон, Кеннет) — объявляется существом. Как и до самого пожара место действия — каньйон.
В то же время, существо пожара носит статус стихии — неуправляемого элемента природы, на которую ищет управу культура.
Называя пожар Итоном, мы выражаем надежду на возможность очеловечить природу, договориться с ней, взять её под контроль. Определяя пожар стихией, мы умываем руки — заявляем огненное существо чем-то внешним, самовольно врывающимся в наш город в качестве Другого.
В этом якобы чужом, отдельном, внешнем существе человек не узнаёт себя и результат своей деятельности; итог слепого, автоматического со-становления с окружающей средой, её безоглядного потребления.
2
Горит гора. Горит чаща. Горят губы и лёгкие.
Пылающий штат голосовал за сохранение тюремного труда. Сегодня клетки тюрем распахнулись. 30% огнетушительной силы составляют заключённые — подневольные животные, выпущенные из клеток, чтобы спасти частную собственность от притязаний пламени.
Пожар можно назвать человеческим именем. Но является ли человеком зэк, получающий $5 в час в штате, где минимальная зарплата человека — $16?
Возможно, зэки — это разновидность птиц? Покидая клетки тюрем, они вдыхают усадьбы, усы питомцев, и ядовитый плющ. Наполняют грудные клетки дымом.
Тем же дымом дышит демос.
3
Событие пожара сопровождается гипернормализацией катастрофы.
Коп выписывает штраф брошенному во время эвакуации автомобилю, медиа спешат сообщить о сгоревшем имуществе голливудской звезды, а социальные службы осуществляют снос палатки с бездомным обитателями общественного пространства за моим окном.
Перед сносом им выдали воду и маски. Одна из них теперь на босом старике, который не может остановиться — всё подметает тротуар на месте палатки, в которой жил. У его ног сидит женщина. Тычет, щурясь, пальцем в небо.
Небо тут — цвета апельсина.
4
Задача, которую ставит перед нами существо пожара, и множество других почтальонов катастрофы: нефтяных разливов, закислённых океанов, токсичных войн..., заключается не в том, чтобы отменить человечество, или произвести на его счёт очередное моральное восклицание.
Задача — осознать кризис старых оптик; невозможность разделить природу и культуру в мире, где имя Итон является не только "человеческим", но несущим разные смыслы ("берег реки", "олень"), а Кеннет указывает на "рождение в пламени" задолго до, собственно, пламени, которое назовут этим именем.
Речь о назревшем пересмотре фундаментальных оппозиций и категорий, но главное — практики отношений; необходимости отказа от идеи природы как стихийного, равнодушного, внешнего хаоса в пользу внимательного диалога и понимания жизни как тотального сотворчества всех её форм и явлений.