Стоит сбежать из сетей, и мир румянится: тут ты якшаешься с цветком, там теребишь нагретый солнцем камень; идёшь по городу, любуешься людьми: их пузырьками глаз, вишнёвыми губами.
Наука, труд, искусство, эрос, сад; хор голосов из книг, из черепов, и самого тебя. В общем, всё как-то сразу красочно, когда ты вынимаешь голову из таза злободневных шипений. Дышишь ветром. Знаешь море.
Осень проходит под знамёнами лингвистики. А что? В жизни каждого человека наступает момент, когда телу так хочется поговорить о палатализации заднеязычных, монофтонгизации дифтонгов, и метатезе плавных.
Коллеги по антропологии достают свои влажные колбы и обнажают радугу вопросов: влияет ли язык на сознание?
А-то! Известно — ещё как! Вот я лежу сейчас в траве, как отскочивший от фары кузнечик, смотрю на то, как студент оставляет засосы на шее студентки, и не могу решить, чем лучше быть: губами или шеей?
“Будь светом — осветишь и то, и другое”. Откуда доносится этот голос? Из чужого текста, чья речь дирижирует сейчас мою персону:
“Солнцем сердце зажжено
Солнце — к вечному стремительность.
Солнце — вечное окно
в золотую ослепительность.
Роза в золоте кудрей.
Роза нежно колыхается.
В розах золото лучей
красным жаром разливается.
В сердце бедном много зла
сожжено и перемолото.
Наши души — зеркала,
отражающие золото.”
Глянешь в экран, на изнанку света, а там сдают макулатурщикам “непотріб”. Мелькает хвост на голове и книжка Чехова в копытце. И правда — этим книжка не нужна. Нужны ракеты, названные в честь завоёванных народов.
Пусть оскопляются. В конце концов, рынок нуждается в экономически доступных популяциях. Ну а Титаны — в Вечности. У Титанов не убудет...
Я, впрочем, увлечён скорее “мелким бесом”. Пока латиноамериканская старушка вопит мне в ухо “Аллилуя!”, я качаюсь на поручне под мелодии призрачных поэтов, седлающих лодки слова, и отправляющихся на поиски новых, воображённых богов:
“— Не надо бояться: если есть любовь, то нет страха. Я не боюсь.
— А как же – он? – спросил Ювентин.
— Кто?
— Кого не должно называть – непокорный?
— И он, и он! – воскликнула Мирра с бесстрашной верой. – Пока останется хоть одна душа, не достигшая спасения, никакое создание не будет блаженно...
— А зло?
— Зла нет, если смерти нет...Всё благо, всё свято. Красота – свет Божий. Чего ты боишься, милый? О, какая нужна свобода, чтобы любить. Люби Его и не бойся! Люби всё. Ты ещё не знаешь, какое счастье – жизнь”.
Нанюхавшись этого попперса с ладаном, ползу в лучах заката, где чувства не только возможны, но и остры; жду, когда надо мной промелькнёт летучая мышь, коснувшись меня своим “холодным, таинственным крылом”, и... всё равно включаю телефон, и захожу в ленты к ленточным…
…Там всё так же и то же, как вот на этом видео с людьми, напоминающими нам собой, что можно будто перестать быть человеком.