На ASEEES я увидел две академии. Одна представляет собой цитадель хороших людей, идущих правильными путями и выполняющих конкретную функцию в системе производства имперских знаний: рассказывать от имени народа про ужасы своей родины и недостатки тех их жителей, кто не имел средств удрать. Сей Брайтон Бич, чей “плющ” не прикрывает срам, напоминает не то ряженых в национальные сорочки танцоров партийного съезда, не то “белую” диаспору времён Холодной Войны — солянку из оппортунистов, верующих только в две ценности: сытость и статус.
Есть и другая академия — люди, которые не боятся выхода за рамки структурных и политических конвенций; готовые задавать и отвечать на неудобные вопросы; заинтересованные не в репрезентации, идентичности и титульных вписках, а в науке — её доступности и развитии. Их функция — служить обществу, выявлять отношения власти — быть агентурой человека, а не обслугой вампира. В таких — надежда и свэг. Такие не боятся рисковать, и действуют из живой мысли, интереса, страсти и труда на благо тех, кто не имеет голосов; кого не слышно.
Из частного: впечатлён приветливой сплочённостью белорусской делегации — её готовностью поддерживать “своих”, и включать в эту категорию различных прочих и иных. Люблю людей, которые не задирают нос, и остаются человеком в любом статусе.
Из неожиданного: осознал, что соскучился по литераторам и их игрищам с языком. В это наше тёмное время есть что-то романтичное и трогательное в людях, живущих стихами; отказывающихся принять, что сейчас “не время” для стихов.
Был бы, как говорит С.Р., “молодой кудряшкой”, писал бы феминистские анафемы: “Моя яйцеклетка на полу автозака, диктатор — бяка, диктатор — кака…”. Но не юн, не либерал, и не кудряшка. Мне просто нравится, когда мыслится дерзко, говорится свободно. Без бумажки. Без светскости. С пламенным стуком в неравнодушной груди.