Он завопила в микрофон: “Я – кастрированная трансгендерная проститутка, рождённая в семье нелегальных иммигрантов, и живущая со СПИДом!”. Толпа взрывается овациями. У меня нет шансов на этом марафоне жертв. Есть ксива беженца, и всё: ни СПИДа, ни кастрации, ни минета пограничнику, называющему меня “грязной мексиканской шлюхой”. Белая кожа предательски покрывает мой мужской хуй глазурью патриархата. Ну и что я забыл на митинге трансгендеров?
Миллионы людей, чей биологический пол не соответствует их самоощущению, принадлежат к одной из самых уязвимых социальных групп. Её представители сталкиваются с дискриминацией как со стороны правых консерваторов, так и со стороны квази-прогрессивной общественности – в частности, ряда феминисток, отказывающих трансгендерным женщинам в праве называться женщинами или посещать соответствующие уборные.
Тогда как более привычные члены ЛГБТ-сообщества, – геи и лесбиянки, – уже во всю брачуются, трансгендеры всё ещё вынуждены доказывать миру факт своего существования. Оно, в их случае, зависит не только от самоидентификации, но и от медицинских процедур, для которых требуются как средства, так и одобрение врача. Не удивительно, что люди, чье благополучие зависит от отношения к ним внешнего мира, столь чувствительны к общественному мнению. А ведь помимо трансгендерности, идентичность может включать в себя и другие стигмы, – расу, иммиграционный статус, наличие “постыдных” болезней…. В общем, относиться к трансгендерам как к причудливым капризам – дико и жестоко.
В то же время, чем, как не театром половых стереотипов является гендер? Сама по себе его перформативность, разумеется, не отменяет ценности равноправия. И, всё же, исполняя пол, трансгендер выражает его через гиперболы половых признаков, – например, нарочитые сиськи из фантазий шестиклассника. Это утверждает весьма консервативный взгляд на мужчину и женщину.
С другой стороны, сам факт того, что пол можно изменить посредством манипуляций с формой тела, говорит о символическом и, следовательно, пластичном характере пола. Если раньше хуй приговаривал тебя к бытию мальчиком, то сегодня его вполне себе можно и отрезать. Благо, развитие культуры, науки и медицины открывает нам возможности трансформаций.
Человек, чей биологический и социальный пол совпадают, едва ли способен освоить гендерный перформанс так, как тот, кто вынужден изо дня в день убеждать вселенную в наличии женщины за кадыком. Это для цисгендера “женщина – загадка”, а трансгендер её давным давно разгадал, разобрав на составляющие, и постоянно совершенствуя исполнение их суммы.
Трансгендерная женщина – это и есть идеальная женщина; половая максима, реализованная во плоти и мысли. Любые “но” здесь если и возникают, то разве что от качества гормонов и мастерства хирургов.
Трансгендерность доказывает, что пол – это нагромождение символов вокруг гениталий. При этом, единственной областью жизни, где эти гениталий ещё кое-как принципиальны является биологическая репродукция. Во всех остальных областях современного бытия мужчины и женщины взаимозаменяемы. Более того, способны исполнять друг друга. Зачем вообще тогда определяться через пол, учитывая что биологическая репродукция более не является главным смыслом общественной жизни в и без того перенаселённом мире?
Перформативный характер гендера говорит о том, что быть мужчиной/женщиной можно только во вне, для кого-то. Иначе было бы не важно, хуй у тебя между ног, или нехуй – достаточно было бы ощущать себя представителем пола. Но ведь нет. Нужна грудь, юбка, гормон, операция – то есть, образ, и, следовательно, зритель, чей взгляд наделяет человека тем или иным гендером. Да, безусловно, – образ может быть адресован и себе; зеркалу, глядя в которое ты обретаешь ощущение пола, а с ним и сам пол. Однако тот факт, что содержание этого образа зачастую выражает половые стандарты конкретной культуры подчёркивает, что гендер – это социальный конструкт и условность. В этом смысле, иронично, что фашня, ведущая борьбу за традиционные образы мужчин и женщин, до сих пор не поняла, что буквальным воплощением этих образов является трансгендер.
Важно, впрочем, не то, насколько консервативно содержание половых образов, а то, что трансгендеры открыли сам пол для игры, превратили его в предмет выбора, тем самым расширив пространство свободы для всех нас. В этом и заключается революционное значение трансгендерности.
Чтобы выйти за рамки архаичных делений на мужчин и женщин, и прекратить определять свою личность через форму гениталий, необходимо сделать пол трансцендентным, как и все прочие понятия города – культурного, рукотворного, виртуального мира символов и ритуалов. В конечном итоге, трансгендерность не про то, как быть мальчиком или девочкой, а про то, что быть можно кем угодно.