1
Главное радио американской либеральной общественности сообщает: Украина разочарована в США. Правда, работая в идеологических рамках своей целевой аудитории, объясняет это разочарование исключительно Дональдом Трампом, а не системным кризисом американской империи.
И в ортодоксальном демократическом истеблишменте США, и уж тем более в очарованных им украинских кругах ещё жив миф времён Холодной войны об Америке как глобальном страже свободы. Этот миф удивительным образом не пошатнули наглядные реалии её внешней, и внутренней политики. По крайней мере, в глазах Украины, у которой есть более насущный монстр перед носом – Россия. И, всё же, инерция мифа не бесконечна. Тем паче в наш век, когда бормодроч любого бибисевы можно подвергнуть оперативному факт-чеку.
В отличие от “Радио Свобода”, созданного ЦРУ во времена маккартизма для борьбы с коммунизмом в Европе, NPR – это радиостанция для внутреннего рынка, не отягощённая необходимостью фильтровать базар для жителей постсоветского пространства. И потому нам прямым текстом сообщают, что единственное общественное телевидение в Украине, – Hromadske, – вовсе не общественное, а “зависимое от денег иностранных правительств”. Последний бастион честной профессиональной журналистики в этом капустнике богданов кутеповых, – Наталия Гуменюк, – была вынуждена покинуть свой капитанский пост, назвав вещи своими именами:
“Зависимость Украины от помощи США делает неловкой критику администрации Трампа за транзакционный подход к внешней политике”.
2
В контексте украинского медийного ландшафта последних лет, с его “линией партии”, не позволяющей критиковать западных “партнёров” по борьбе с балалайкой, подобные заявления звучат как ересь свежего воздуха.
Однако утверждать, что это приход к власти неолиберальных “слуг народа” расширил пространство допустимых высказываний в Украине было бы не точным. Его расширил сам 73% голос “молчаливого большинства” украинцев, которые, избрав Зеленского, продемонстрировали желание мира, и протест против повестки армии, мовы и виры. Общество оказалось не тем, чем его представляла правая интеллигенция, призывающая к войне до последнего украинца из кнайпы.
Приняв этот голос против милитаристской истерики Порошенко на свой счёт, Зеленский пытается конвертировать его в череду шустрых неолиберальных реформ, и, как и националистическая буржуазия до него, обнаруживает, что украинский народ – не то, чем кажется. Вопреки стараниям “декоммунизаторов”, этот народ понимает, что значит открытие рынка земли в стране, где идёт война, нет государства, и механизмов демократической защиты от титушек, готовых, по отмашке покупателя, отжать пай у строптивых стариков.
3
И ведь это только начало пробуждения от пьянки 1991-го года. Ожидающее всех нас похмелье будет тяжёлым. Ведь всё, на чём строится наша дружба с Америкой – это иллюзия, что Америка не такая, как все. Что останется от наших сношений, когда мы снимем розовые очки?
То, что остаётся везде, где приземляется ястреб американской свободы – периферийный капитализм: ослабленное государство, ведомое марионеточным правительством, и рыночный дарвинизм вместо социальной политики на фоне разгула правого насилия и зачищенного левого движения.
NPR даёт душераздирающий комментарий киевского политолога Ивана Яковины: “Сегодня многие украинцы чувствуют, мол, да, мы остались одни”. Что звучит как печалька колониального наймита перед суверенитетом, которого нет, потому что страна 30 лет “незалежна” исключительно на деньги “иностранных правительств”. И когда эти новые старшие братья окончательно нас очистят от отвратительных “совковых” идей равенства и социального государства, у нас не останется ничего, что могло бы нас объединять. Кроме скреп, ненависти, и “рыночных стимулов”, загоняющих стада украинских гастарбайтеров на польскую пашню. Или в офисы западных корпораций, где для всех нас уготована роль конкурирующей друг с другом обслуги, чьё одиночество лечится социопатией.
4
Говоря о Событии 1991-го года, и радуясь распаду совка, мы, почему-то, забываем, что история не закончилась. Её продолжением стала триумфальная экспансия победившей неолиберальной империи. Путинизм, возникший на пике рыночных 90-х, стал чудовищной реакцией на образовавшуюся однополярность мира.
То, что должно было закончиться крахом сверхдержав, оказалось победой одной из них, и сегодня, 30 лет спустя, мы обнаруживаем себя в мире, который не похож на обещания из тех брошюр, которые мы прочитали в 90-х. И пока либеральные медиа пытаются убедить нас, что всё ОК, и капитализм можно “починить”, нужно только прогнать Трампа, в недрах времени, и людей его населяющих, зреет новый мир, который не собирается чинить старую клячу. Просто Америка ещё не поняла, что её собственный 1991-й год впереди.