"В тебе есть что-то простое и прекрасное", – говорит Найджел, живущий на улице, и спящий на десяти томах своего фото-портфолио: чёрные мужчины и ослепительные кадиллаки, просторные апартаменты и звериные шкуры. "Потом всё разладилось".

Смерть приближается, а ты ещё не побывал ни там, ни там… Нет ничего страшней, чем осознать – “и никогда не побываю”. С этой мыслью ты и пакуешь чемоданы.

Кружился в танце с пересветом; видел как плавится фокус под воздействием распахнувшейся диафрагмы, и ничего не мог с собой поделать – мягкая слепь приживается в моих астигматичных глазницах куда охотнее, чем расколдованная достоверность мира.

Единственный способ победить Россию – это не быть ею.

9-е мая празднует не победу, но саму войну как воплощение мужской свободы – право забыть закон и убивать.

Джанис прислала мне фотографию лосьона, с помощью которого её чёрная мать выбеливает свою кожу. “Чтобы быть более красивой каждый день”, – объясняет “выцветшая” негритянка с упаковки. Тем временем, в Новороссийске очередные пчёлки сплясали на амвоне военного мемориала, и получили по 15 суток великой русской культуры – эрос, как известно, оскорбляет чувства мёртвых сталинских собак. Всё это вместе складывается в весьма интересную культурную ситуацию – чёрные люди хотят быть белыми, а белые – чёрными. Что это значит?

Гаже хозяина может быть только раб, изображающий хозяина.

Америка – это чувство, которое возникает на калифорнийских трассах.

Стремление к поэзии кажется мне более прагматичным, чем стремление к деньгам.